Кровавое воскресенье – начало конца Российской империи
Кровавое воскресенье. Расстрел рабочих у Зимнего дворца. Художник - Иван Алексеевич Владимиров
Если почитать дневники последнего русского императора Николая II, то первое что приходит в голову – а насколько адекватным был этот человек? Вернее, насколько трезво он воспринимал и оценивал всё то, что происходило вокруг него, в стране и в мире?
Понятно, что царь смотрит на жизнь несколько иначе, чем рабочий или крестьянин, но что касается Николая II, складывается такое ощущение, что он смотрел на мир с позиций человека, живущего на своей отдельной планете. Которого если что и волновало в жизни, так только чаепития, прогулки, чтение, стрельба по разнообразной живности и катания на автомобиле и байдарке. Этим круг его интересов, похоже, и ограничивался. Во всяком случае, о событиях, происходящих в России, он пишет как о чем-то далеком, и каждый раз эти события его сильно удивляют и изумляют. Словно происходят они не во вверенной ему стране, а где-то в Новой Зеландии или на Огненной Земле.
Вот характерный пример и до невозможности поверхностный взгляд на одно из событий, приведшее к краху Российской империи: «21 декабря 1904 года. Получил ночью потрясающее известие от Стесселя о сдаче Порт-Артура японцам ввиду громадных потерь и болезненности среди гарнизона и полного израсходования снарядов! Тяжело и больно, хотя оно и предвиделось, но хотелось верить, что армия выручит крепость. Но значит на то воля Божья».
Про Порт-Артур царь упомянет в своих дневниках лишь полтора месяца спустя, а пока очень быстро о нём забывает и предается своему обычному благостному ничегонеделанью: «23 декабря 1904 года. Завтракали одни. Погулял с удовольствием, погода была мягкая. Много читал».
Царь гуляет и читает, в то время как на Дальнем Востоке произошла военная катастрофа: японцам не только была сдана дорогостоящая крепость со всем гарнизоном и огромными запасами снарядов – Стессель царю про снаряды нагло врал, – но японцы получили в виде трофеев практически все корабли Первой Тихоокеанской эскадры. Одних броненосцев они получили четыре штуки, столько же, сколько находилось в составе японского флота. Формально корабли считались затопленными, но дело в том, что в мелкой гавани Порт-Артура утопиться было невозможно, поэтому все находящиеся там русские корабли японцами вскоре были подняты, отремонтированы и введены в состав своего флота.
Кретинизм николаевских чиновников, будь то гражданских или военных, настолько зашкаливал, что даже корабли утопить они не сумели как надо. А то, что их надо было взрывать, в голову вообще никому не пришло. Лишь один броненосец «Севастополь» под командованием Н.О. Эссена был затоплен вне гавани и избежал позора плена.
В России весть о сдаче Порт-Артура вызвала взрыв негодования и зашкаливающую критику самодержавия, которое теперь уже называли не гнилым, а окончательно прогнившим. Не меньшей критике подвергался и император, которому вменялось в вину военное поражение России и чудовищная неэффективность управления армией и страной.
1 января 1905 года в газете «Вперёд» вышла ленинская статья «Падение Порт-Артура», где вождь мирового пролетариата дал беспощадную и точную оценку самодержавию: «Падение Порт-Артура подводит один из величайших исторических итогов тем преступлениям царизма, которые начали обнаруживаться с самого начала войны и которые будут обнаруживаться теперь еще шире, еще более неудержимо. Бюрократия гражданская и военная оказалась такой же тунеядствующей и продажной, как и во времена крепостного права. Офицерство оказалось необразованным, неразвитым, неподготовленным, лишенным тесной связи с солдатами и не пользующимся их доверием. Военное могущество самодержавной России оказалось мишурным. Царизм оказался помехой современной, на высоте новейших требований стоящей, организации военного дела — того самого дела, которому царизм отдавался всей душой, которым он всего более гордился, которому он приносил безмерные жертвы, не стесняясь никакой народной оппозицией. Гроб повапленный — вот чем оказалось самодержавие в области внешней защиты, наиболее родной и близкой ему, так сказать, специальности. События подтвердили правоту тех иностранцев, которые смеялись, видя, как десятки и сотни миллионов рублей бросаются на покупку и постройку великолепных военных судов, и говорили о бесполезности этих затрат при неумении обращаться с современными судами, при отсутствии людей, способных со знанием дела пользоваться новейшими усовершенствованиями военной техники. Отсталыми и никуда не годными оказались и флот, и крепость, и полевые укрепления, и сухопутная армия. Не русский народ, а русское самодержавие начало эту колониальную войну, превратившуюся в войну старого и нового буржуазного мира. Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению. Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма».
В то время как вся Россия находится в чудовищно угнетенном состоянии, переживая момент наивысшего национального унижения, царь чувствует себя весьма бодро: гуляет, распивает чаи, читает, стреляет по воронам и вспоминает про Порт-Артур только 17 февраля 1905 года: «Приехал Стессель – ГЕРОЙ Порт-Артура и завтракал с нами. Много говорили с ним про осаду».
Кто-нибудь может себе представить Сталина, принимающего в Кремле в начале июля 1941 года командующего разгромленным Западным фронтом генерала Павлова, которого он усаживает за стол и называет героем? И с которым мило беседует о том, как его фронт громили немцы и сколько снарядов им досталось в качестве трофеев и сколько красноармейцев попало в плен? Такое могло быть только в одном случае – если бы товарищ Сталин внезапно тронулся умом. А вот царю, судя по всему, было совершенно неинтересно знать, что в Порт-Артуре, помимо русских кораблей, трофеями японцев стали 610 орудий, 207 800 снарядов, 50 тысяч пудов муки и в плен попали 23 000 солдат и офицеров. Стессель ему врал в глаза о бедственном положении якобы голодающего гарнизона крепости, но царь его за это только пожалел, когда сдавшего крепость мерзавца, наконец, отдали под суд и приговорили к расстрелу, замененному августейшим помилованием.
С момента капитуляции Порт-Артура проходит чуть больше двух недель, и новая напасть – начинают массово бастовать рабочие петербургских заводов. 8 января 1905 года царь как бы мимоходом отмечает в своем дневнике: «Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики. Из окрестностей вызваны войска для усиления гарнизона. Рабочие до сих пор вели себя спокойно. Количество их определяется в 120 000 человек. Мирский (глава МВД) приезжал вечером для доклада о принятых мерах».
Князь П. Д. Святополк-Мирский действительно приезжал к Николаю II в Царское Село и доложил ему о полученной от рабочих петиции, в которой они просили царя защитить их от произвола заводчиков и фабрикантов. «Мы, рабочие г. Петербурга, наши жёны, дети и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, Государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей... Мы и терпели, но нас толкают всё дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол... Настал предел терпению. Для нас пришёл тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук….Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы: они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, Государь», гласили строки той петиции.
То есть рабочие не шантажировали царя и не ставили ультиматумы, а по старой русской традиции искали защиты у доброго и всемилостивого царя-батюшки. Да и петиция была составлена не какими-то там эсэрами или большевиками, а абсолютно легальной организацией «Собрание русских фабрично-заводских рабочих», которую курировал петербургский Департамент полиции.
Но царю недосуг было разбираться с какими-то там петициями, написанными какой-то там ничтожной «перхотью». Народ он воспринимал не как граждан, а как подданных, а себя называл хозяином земли русской. Да и не в привычках русских царей, за редким исключением, было реагировать на просьбы, исходящие «снизу». Говоря современным языком, диалог народа и власти на том историческом этапе был невозможен. Да и не стремился к нему хозяин земли русской, предпочтя вызвать «войска из окрестностей, для усиления гарнизона». Уже сам факт готовности использовать армию против собственного народа должен не оставить камня на камне от сусального образа добренького царя-заступника.
8 января в Санкт-Петербурге было сосредоточено несколько пехотных полков, причем гвардейских, и кавалерия численностью более 40 000 человек. Вместо того, чтобы деблокировать Порт-Артур и сражаться с японцами в Маньчжурии, эти многочисленные прекрасно вооруженные части готовились выступить в роли карателей. Хотя хватило бы всего одного одной фразы царя «Оружие против народа не применять» - и трагедии удалось бы избежать. Но в 11 ч 30 мин 9 января 1905 года по безоружной толпе рабочих и горожан, многие из которых были с детьми, был открыт ружейный огонь. А после того как толпа начала разбегаться, вдогонку была пущена кавалерия, которая рубила шашками и топтала конями людей.
Это вам не с японцами сражаться, которые ответить из пулеметов могли, в то время как демонстранты были «вооружены» только иконами и портретами царя. Царские каратели настолько вошли в раж, что застрелили даже двух городовых, что говорит о том, что убивали всех без разбору, кто под руку подвернется.
Впоследствии многие из тех, кто сокрушается по «потерянной великой стране и царе-батюшке», всерьёз утверждали, что виноват во всем мерзавец поп Гапон, японские агенты, английская разведка и поганцы революционеры. А сам царь к этому гнусному преступлению никакого отношения не имел, так как находился в Царском Селе с семьёй и обо всем «узнал из газет». Ну как тут не вспомнить последнего генсека-президента СССР Михаила Горбачёва, который в момент очередного кровопролития то находился в отпуске, то в командировке, то отдыхал и о всех безобразиях также узнавал «из газет».
Но если о дневниках Горбачёва никто не слышал, то дневники последнего русского императора читали очень многие. И вот что там пишется о событиях 9 января: «В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города».
Потрясающее объяснение кровавой бойни. Мирная демонстрация с иконами и портретами царя сходу классифицируется как «серьёзные беспорядки», из-за чего войска «должны были стрелять». Вот что бывает, когда хозяин земли русской считает людей не гражданами, а подданными. Бесправными и безгласными холопами, скотом, грубо говоря. И если «не граждане»-холопы собираются в многотысячную толпу, то это сразу же расценивается как серьезные беспорядки и по ним приходится «вынужденно» стрелять и также «вынужденно» рубить шашками мужчин, стариков, женщин и детей. И наплевать на то, что демонстранты шли не с антиправительственными лозунгами, а с иконами, плевать на то, что они не выкрикивали ничего оскорбительного в адрес царя, а пели псалмы и молились, плевать на то, что они не подошли к солдатам даже на дистанцию броска бумажного стаканчика.
«Кровавое воскресенье». 9 января 1905 года
9 января 1905 года, исключительно благодаря действиям или бездействию – смотря как посмотреть – царя, в России началась революция. Вместо вручения петиции и мирного разговора даже не с царем-батюшкой, а с каким-нибудь высокопоставленным лицом, которому всего-то надо было выйти к народу, демонстранты получили щедрую порцию свинца, шашек и нагаек. В результате чего, по официальным данным, было убито 130 человек и около 400 ранены.
Как это нередко бывает, виновными в кровопролитии назначили не тех, кто его допустил, а самих пострадавших. Тут же по всему Петербургу прокатилась волна обысков и арестов, в результате которых было арестовано более 700 человек, включая писателя Максима Горького.
А что же хозяин земли русской? Как он воспринял произошедшее? А вот как: «10 января 1905 года. Сегодня происшествий не было. Завтракал дядя Алексей. Принял делегацию уральских казаков, приехавших с икрой. Гулял. Пили чай у мама».
В стране стремительно разгорается пожар революции, страна буквально раздавлена расстрелом безоружных демонстрантов, Петербург оплакивает сотни погибших, в больницах умирают раненые, в адрес царя и его палачей ежесекундно летят проклятия и обещания отомстить, а хозяин земли русской гуляет и пьет чаи, и всё с него как с гуся вода. Или божья роса.
Более того, 19 января у царя был «утомительный день. Принял трех раненых нижних чинов, которым дал знаки отличия и военные ордена. Затем принял депутацию рабочих от больших фабрик и заводов Петербурга, которым сказал несколько слов по поводу последних беспорядков». Что же сказал утомленный царь депутации рабочих по поводу «беспорядков»? Оказывается, он сказал им, тем людям, чьи товарищи были расстреляны и зарублены шашками, что он… их прощает. Царь, даже спустя две недели после Кровавого воскресенья, продолжает пребывать в уверенности, что имели место быть «беспорядки», а не массовое убийство безоружного народа, и милостиво прощает рабочих. Дескать, всё в порядке, сотни ваших товарищей убили мои каратели, но я зла на вас не держу и прощаю.
Но вот царю Кровавое воскресенье уже никогда не простят. Градус ненависти к нему в начале зимы 1905 года зашкаливал, а ненависть не только очень сильное, но и очень долговременное чувство.
«Месяц прошел после того дня. А кажется, что годы. Первые две недели мы были все как безумные. Злоба, бессильная, безысходная злоба против правительственной шайки, сомкнувшейся кругом дрожащего самодержавного труса, против этих офицеров, стрелявших в толпу, в женщин, в маленьких детей. Кровь, кровь, кровь. И точно первобытный человек просыпался в нас от запаха этой, с циничным бесстыдством, пролитой крови. Хотелось, чтобы и их, палачей, кто-нибудь растоптал, раздавил, замучил. То чувство презрительной жалости, которую раньше вызывал к себе царь, исчезло. Убить его — убрать, чтобы не душил Россию окровавленными цепями...» («Дневники» Тыркова А.В.)
Последствия Кровавого воскресения очень точно предсказал Ленин, написавший, что оно положило начало гражданской войне. «Рабочий класс получил великий урок гражданской войны. Революционное воспитание пролетариата за один день шагнуло вперед так, как оно не могло бы шагнуть за месяцы и годы серой, будничной, забитой жизни».
Последствия Кровавого воскресенья не заставили себя ждать, и 4 февраля 1905 года царь пишет в своём дневнике: «Ужасное злодеяние случилось в Москве: у Никольских ворот дядя Сергей, ехавший в карете, был убит брошенною бомбою, а кучер смертельно ранен». После Кровавого воскресения великим князьям Владимиру Александровичу и Сергею Александровичу эсеры вынесли смертный приговор, хотя прямую ответственность за бойню нёс только Владимир Александрович, с чьей подачи в Петербург были стянуты войска и был открыт огонь по демонстрантам.
Тем не менее, этот эпизод прекрасно характеризует весь тот бардак и разложение, что творились в стране при последнем российском императоре. Безоружный народ расстреливает армия, великих князей взрывают, действующая армия и флот терпят поражение за поражением на Дальнем Востоке…
Что было дальше, хорошо известно: развязав в стране гражданскую войну Кровавым воскресеньем, Николай II вскоре чуть ли не умолял премьера Столыпина «успокоить Россию», что тот и пытался делать с помощью «столыпинских галстуков». Это ему вроде как удалось к 1907 году, хотя если посмотреть на приговоры военно-полевых судов, то использование «столыпинского галстука» продолжалось вплоть до 1910 года, а каторга или ссылка для всех инакомыслящих стала обыденным явлением.
На том историческом этапе страну могло бы спасти только одно – отречение Николая II. Например, князь Святополк-Мирский нашел мужество уйти в отставку сразу после бойни 9 января, косвенно признав себя виновным за неё, хотя он как раз сделал немало для того, чтобы избежать кровопролития. А Николай II, живущий в своей иллюзорной башне из слоновой кости, не придумал ничего лучшего, как привлечь для решения им же созданной проблемы «обер-вешателя» Столыпина. И тот начал заливать бензином пожар революции, что вылилось не только в 3825 казненных по приговорам судов, но и в стойкое осознание всей страной того факта, что либо будет покончено с преступным и прогнившим самодержавием, либо оно покончит с Россией.
Вот что писал о той ситуации С.Ю. Витте: «Можно без всякого преувеличения сказать, что вся Россия пришла в смуту и что общий лозунг заключался в крике души “Так дальше жить нельзя”, другими словами, с существующим режимом нужно покончить». Но царь отрёкся только 1917 году, когда было уже поздно.
Почему поздно? Вот типичный, характерный пример руководства страной. Прошло всего двадцать дней после Кровавого воскресенья, бастует вся страна, революционный пожар разгорается, кроме того, Россия неумолимо проигрывает войну с японцами, но вот что пишет царь в своем дневнике: «25 января 1905 года. Была оттепель при ясной погоде. Сахаров (военный министр) НЕ ПРИЕХАЛ к докладу, поэтому успел хорошо погулять до 12 часов. Завтракали. Погулял ещё и убил трёх ворон. Занимался с успехом. Обедали».
Ну как можно при таком плотном графике: гулял-завтракал-гулял-стрелял по воронам-занимался-обедал, найти время на руководство страной? Интересно, а мог ли военный министр или начальник Генштаба во время войны не приехать на доклад к Сталину? И что тот сделал бы, их не дождавшись? Неужели взял бы ружьишко, надел валенки и пошел бы отстреливать пернатых в окрестностях кунцевской дачи?
Нет, такого быть не могло. Потому что идиотизм является нормой жизни только при прогнивших, разлагающихся режимах без исторической перспективы. К сожалению, Россия начала ХХ века – это ярко выраженный пример гнили и разложения государственного аппарата, та самая пресловутая рыба, которая сгнила с головы. К большому несчастью для русского народа, который не заслужил всего того, что ему довелось пережить в период 1904 – 1922 гг.
Что касается Кровавого воскресенья, то именно 9 января 1905 года стоит считать той точкой невозврата, после которой гибель Российской империи была предрешена. Лучше всех об этом сказал опять-таки Ленин: «И вот именно в этом пробуждении колоссальных народных масс к политическому сознанию и к революционной борьбе и заключается ИСТОРИЧЕСКОЕ значение 9 января 1905 года».
Читать полностью: https://www.km.ru/science-tech/2020/01/09/istoriya-khkh-veka/867333-krovavoe-voskresene-nachalo-kontsa-rossiiskoi-impe
