Россия и Китай: рубежи обороны

Вместе против общих угроз и вызовов

Военно-политическая ситуация в мире диктует необходимость дальнейших структурных изменений в существующем формате российско-китайского партнерства и стратегического взаимодействия. Расширение НАТО на Восток, украинская ситуация выдвинули Россию на первую линию борьбы против американского экспансионизма, оставляя Китай пока на второй оборонительной позиции. С учетом активно разворачивающейся «глобализацией НАТО» в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), создания США со своими союзниками новых военных блоков и проектов в Восточной Азии и фактической подготовкой большой азиатской войны китайский рубеж может быстро превратиться в основной фронт противостояния. 

23 ноября 2021 г. до начала российской специальной военной операции (СВО) между российским и китайским министрами обороны была подписана «Дорожная карта развития сотрудничества в военной области между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой на 2021-2025 гг.». С учетом текущих военно-политических реалий и усиления западной стратегии «двойного сдерживания» России и Китая требуются определенные дополнения этого важного документа. Визит министра обороны КНР Ли Шанфу в апреле 2023 г. в Москву, его переговоры с Сергеем Шойгу и встреча с российским президентом Владимиром Путиным подтвердили высокий уровень российско-китайского взаимодействия и желание сторон к дальнейшему углублению и диверсификации военно-технического и стратегического взаимодействия.

Планируемый визит российского президента в Пекин на III форум китайской инициативы «Один пояс и один путь» (ОПОП) в октябре 2023 г. также станет новым важным этапом углубления не только политико-дипломатической и торгово-экономической части нашего партнерства, но и дальнейшей корректировкой военно-стратегических параметров, закономерным продолжением диалога двух лидеров, встречавшихся в марте 2023 г. в Москве.

Кооперация в Восточной Азии

Текущая ситуация в Восточной Азии свидетельствует об усилении угроз для России и Китая. Как известно, в регионе существует единственная, американская система безопасности, сформировавшаяся на союзнической основе за последние полвека на базе двусторонних договоров США с Японией, Южной Кореей, Филиппинами и дополненной созданным форматом AUKUS (США, Великобритания, Австралия) и решениями трехстороннего совещания Вашингтона, Токио и Сеула по безопасности в августе 2023 г. в Кэмп-Дэвиде (США).

Главной особенностью сложившейся системы является стратегия «тройной направленности» – одновременно против Китая, России и Северной Кореи, вытеснение их из зон безопасности на периферию АТР и полное доминирование США в этой части мира. Очевидно, что текущая ситуация и растущие вызовы объективно заставляют три государства ускорять создание своей, альтернативной структуры региональной безопасности, которая будет формироваться на иной, неблоковой основе, иметь другую военно-стратегическую институализацию, но быть не менее эффективной и мощной в плане нейтрализации внешних угроз и отстаивания своего жизненного пространства и сфер интересов.

Очевидно, что для дальнейшего становления этой системы потребуется глубокая оперативная и стратегическая проработка зон военно-морского и сухопутного «сопряжения» трех армий, определение приоритетов и особенностей действий каждой, разработка сценариев и вариантов реагирования на провокации и агрессию США и их союзников в каждом потенциально конфликтном «квадрате». Планируемые военно-морские учения РФ, КНР и КНДР позволят начать отработку вариантов такого взаимодействия.

Гипотетически на сегодняшний день просматривается пока шесть условных конфликтных зон:

• Тайвань и прибрежные воды;
• Южно-Китайское море (ЮКМ) и зона спорных островов архипелага Спратли;
• Корейский полуостров и 38 параллель Демилитаризованной Зоны (ДМЗ);
• Восточно-Китайское море (ВКМ) и зона спорных островов Дяо Юйдао/Сенкаку;
• Малаккский пролив;
• Российские острова Южной Курильской гряды. При этом в условиях роста напряженности в мире и в данном регионе в частности не исключено появление ряда новых «взрывных точек», включая тихоокеанские островные микрогосударства, где США создают новые военные базы и пр.

Учитывая, что основной акцент в военно-морском планировании делается на ресурсы России и Китая, видимо, требуется повышение уровня двусторонних стратегических консультаций, а также военно-морских учений, выход сторон на координацию, обнаружение американских и союзнических США военно-морских группировок, включая анализ сценариев их морского или воздушного уничтожения. Важным на данном треке является обеспечение и расширение совместной ПРО в Азии, включая особо чувствительные и уязвимые зоны потенциального поражения РФ, КНР и КНДР.

Двусторонние измерения

Сложившаяся российско-китайская модель 2023 года отражает весь спектр сложностей, противоречий и вызовов современного мира, в условиях «военного времени», процессы внутренней и внешней мобилизации двух государств. Россия рассматривает Китай как свой «восточный тыл», как важнейший ресурс политико-дипломатической и экономической поддержки. КНР видит в РФ свой «северный тыл» в условиях обострения отношений с США. Главный акцент в этой модели пока делается на геополитические и военно-стратегические компоненты.

Реальный запуск новой «дорожной карты» был оформлен на мартовской встрече Владимира Путина и Си Цзиньпина в Москве и в ходе визита Михаила Мишустина в Китай 23-24 мая 2023 года. К сожалению, в настоящее время часть прикладных торгово-экономических, инвестиционных, технологических, инновационных, банковско-финансовых проектов сдерживается рядом объективных препятствий и обстоятельств, связанных в том числе и с некоторым влиянием на КНР санкционной антироссийской политикой США.

Требуется повышение уровня двусторонних стратегических консультаций между РФ и КНР.

Важным направлением двустороннего сотрудничества является межбанковское взаимодействие. К сожалению, ряд китайских коммерческих банков, исходя из угроз американского санкционного режима, иногда уходит от кооперации и совместного взаимодействия с российскими партнерами. На финансовом рынке оплаты товаров и услуг, в инвестиционных опциях возникают проблемы для России.

Очевидно, что для дальнейшей интенсификации и решения задач, поставленных руководителями наших государств по достижению 200-миллиардного долларового товарооборота в 2023 году и в последую­щие годы, потребуется формирование в КНР определенного пакета преференций для российских банков по преодолению санкционного режима и интенсификации двусторонней торгово­экономической, инвестиционной и технологической кооперации. На наш взгляд, подобные преференции должны быть подкреплены политическим решением в рамках специального постановления ЦК КПК.

Основным политическим треком для двух наших государств остается вопрос пределов сближения. Россия и Китай успешно заполняют сложившуюся с 2001 года оптимальную форму на сегодняшний день – «всеобъемлющее партнерство и стратегическое взаимодействие», неофициальным союзническим содержанием. Это позволяет Китаю, с одной стороны, не нарушать принципы неблоковой дипломатии, а с другой – совместно с Россией противостоять западным блокам и союзам.

Двустороннее российско-китайское военно-техническое сотрудничество (ВТС) переживает в настоящее время достаточно радикальное обновление. Если в 1990-х – 2000-х годах речь шла о массовых российских поставках в Китай широкой линейки вооружений, то в настоящее время с учетом роста китайского ВПК, наладившего производство собственных видов качественной военной продукции, сотрудничество стало более «точечным» с акцентом на увеличение взаимных продаж высокотехнологических изделий.

«Русский с китайцем – братья навек».

В условиях российского военно-технического сотрудничества номенклатура специальных китайских товаров может быть значительно расширена за счет поставок комплектующих оборудования электронной разведки, космических средств геолокации, беспилотных летательных аппаратов, специальной оптики и отдельных видов металлов и материалов.

При этом и российские поставки, соответственно, могут быть увеличены в важных для КНР стратегических сферах вооружений.

Точки российско-китайского пересечения в других частях мира во многом связаны с проблемой укрепления глобальных позиций Москвы и Пекина в сфере безопасности и повышением конкуренции с коллективным Западом.

На данном треке необходимо особо выделить несколько приоритетных, на наш взгляд, тем и направлений такой кооперации:

• Активизацию совместной работы российских и китайских медико-биологических структур по выявлению новых угроз пандемии и вирусных заражений, спроектированных и подготовленных в американских военных лабораториях;
• Разработку программы по недопущению США милитаризации космоса и расширение совместных комических проектов;
• Продвижение по кубинскому вектору, развитие инвестиционного, торгово-экономического, военно-технического сотрудничества в российско-кубинском и китайско-кубинском форматах, включая возможное размещение совместных разведывательных радиолокационных, электронных центров разведки на Кубе;
• Расширение деятельности российских ЧВК в Африке и обеспечение безопасности китайских и российских компаний в странах Черного континента;
• Обновление проекта РИК (Россия – Индия – Китай), планомерная работа по отрыву Индии от американских альянсов и военно-политического влияния.

Суммируя поставленные вопросы двустороннего и многостороннего взаимодействия, целесообразно начать создание, совместно с правительственными структурами и негосударственными ведущими «мозговыми центрами» РФ и КНР, постоянно действующей российско-китайской экспертно­аналитической «дорожки» в области военно-стратегической, военно-технической, технологической, биологической, информационной безопасности. Этот проект позволит объединить академические и прикладные, профильные знания и компетенции, сконцентрировать усилия двух государств на этом важнейшем, определяющем будущее наших двух народов и цивилизаций.

https://oborona.ru/product/zhurnal-nacionalnaya-oborona/rossiya-i-kitaj-rubezhi-oborony-45071.shtml