Иногда мельчайшее вмешательство стремительно меняет картину окружающего, проясняет то, что долго пыталось появится на свет, да вот повода не было. Так лёгкое содрогание стакана превращает в лёд переохлажденную воду. Так перенасыщенный соляной раствор от одной песчинки начинает кристаллизацию.

В эти дни мы увидели, как наступила ясность по нескольким очень важным вопросам.

Первое. Мы убедились, что РФ – не нация, но империя. Ключевым событием, естественно, стали неосторожные слова краснодарского губернатора. Проблема не в том, что он «разжигал». Показательна реакция на его слова. Разумеется, если представлять, что Российская Федерация – это такие североевразийские Соединённые Штаты, как это мнилось либералам 19 лет назад, то слова Ткачева невозможны, немыслимы. Американский губернатор, например, в Аризоне, может очень резко выразиться по поводу наплыва нелегалов-мексиканцев (хотя это и вызывает возмущение в других штатах). Но он не может сказать о нежелательности «нашествия флоридцев (или ютцев, или калифорнийцев)». Но и немыслимы в Америке ответные либеральные потуги (как это сделали на «Эхо Москвы») успокоить страсти, говоря, нечто вроде, видите, как этнические кавказцы приносят медали нашей олимпийской сборной. В Америке публичный учёт этнических корней олимпиоников невозможен «ещё более» нежели публичные призывы к «мягкой» этнической чистке. Это потому, что в США существует единая гражданская нация. А в Российской Федерации – нет, и уже не успеет появится.

И противники Ткачева, и его апологеты (наконец-то «сказали правду») исходят из того, что Российская Федерация «квантуется» не индивидуумами, но этносами.

Года полтора года назад, под впечатлением от декабрьских событий на Манежной и Европейской площадях, я горестно предложил выпить за российскую державу «не чокаясь». Это вызвало непонимание и возмущение. Но если Россия не стала государством на основе гражданской нации, где этнос и конфессия – частное дело, то тогда – она империя. Иной – третьей - формы полиэтнических государств не бывает. В поисках привычных и, как казалось, достаточно простых вариантов управления, Кремль «успешно» вернул Россию к модели столетней давности – империя православных русских, вассальными этническими царьками на окраинах. И недавняя публичная склока двух таких правителей – чеченского и ингушского – это классическая схватка между окраинными вассалами.

А ещё Ткачев - кстати - напомнил, что в южных областях империи есть особое сословие – казаки, которые должны использоваться как парамилитарное (точнее, параполицейское) формирование - для подчинения чуждых этносов.

Между прочим, в России есть одно явное сословие – это лишенные не только политических, но и гражданских и социальных прав мигранты-«гастарбайтеры». Причем тенденция к полному замещению ими ниши неквалифицированной рабочей силы также очевидна.

Само наличие такого «рабского» сословия – не менее явный признак имперскости (только – «вертикальной»), чем, допустим, наличие привилегированного «служилого» сословия (казаков) и правящего сословия – номенклатуры.

Итак, мы видим, что современная Россия – это империя. Как по «вертикали» - иерархия сословий, так и по «горизонтали» - государственно поощряемая в своей идентичности славянская православная база и вокруг вассальные «этнархии», в которых ислам находится под чекистским прицелом.

Различие между российским и западным образованием в том, что в центре российского в том или ином виде в качестве базовой присутствует историософия Карамзина (формирование централизованной русской империи – это высшая, телеологическая цель государства), а в центре западной – историософия Моммзена (распад империй неизбежен). Поэтому, когда в России говорят, что у нас империя, то для человека с западным менталитетом это означает только одно – развал караулит державу уже за следующим историческим поворотом.

Другим проявившимся уже вполне ясно тектоническим процессом является уже второе за последнее четверть тысячелетие прощание русской интеллигенции с православной церковью. Первое произошло при матушке Екатерине, поэтому, кстати, скандал вокруг анафемы графу Льву Николаевичу 112 лет назад только подчеркнул очевидное – роль церкви как духовного стержня русской цивилизации окончательно перешла к интеллигенции.

Четверть века назад интеллигенция добровольно склонилась перед церковью-мученицей. Однако «дело о панк-молебне», которое уже в открытую стали сравнивать с окончательно похоронившем престиж царизма «делом Бейлиса», как-бы внезапно отдернуло литературно-мистическую завесу, и изумленным взорам предстал банальный синдикат по мелкооптовой торговле опиатами. Вот тут настал черед и отечественной интеллигенции задать себе вопрос – зачем в вере нужен посредник?

Если бы Моспатриархия честно – как её исторические предшественники – требовала «на костёр ведьм», то было бы проще, но это пилатовское умывание рук. Русская интеллигенция всё-таки шла к православию через Михаила Афанасьевича и усвоила, что пилатовский грех – самый страшный. Ведь «народ» всегда будет требовать «распни», а «первосвященники» - всегда судить «смутьянов», но мудрый, всё понимающий и храбрый правитель, выходец из высшей имперской элиты, должен же хоть он действовать из высших соображений.

Вот такие два момента истины случились у нас буквально за несколько дней. И напоследок. Этот очаровательный ответ Путина Макаревичу, почти дословно повторивший знаменитый путинский ответ Ходорковскому на упрёк по поводу тотальной (это тогда казалось, что тотальной) коррупции госчиновников при их встрече в Кремле в феврале 2003 года. Ну, не будет, господа умеренные прогрессисты, путинский режим бороться с коррупцией – ибо он сам и основа, и страж коррупции, наивный Вы всё-таки человек, Андрей Вадимович. Не полицейская деспотия, разлагая государство, порождает «откаты» и «распилы», но именно диктатура, а также прикрывающая её позорную наготу поп-идеология в виде клерикально-великодержавной пропагандистской трескотни, создаются для защиты отлаженной системы «откатов-распилов».