Железнодорожный вокзал города Пятигорска в 7 часов утра был пустынен и чист. Прибыв в столицу Кавказских Минеральных вод, решаю пройти по бульвару к центру города пешком. Дворники подметали бульвар.

Несмотря на достаточно раннее время, по бульвару шла группа, - примерно из семи-десяти человек, - шумной и развязной молодежи кавказской внешности. На вопрос: «Как пройти к Цветнику? (центр городского парка Пятигорска)», - сквозь хохот последовал ответ: «Мы не местные». Впоследствии пятигорчане объяснили, что их город стал любимым местом отдыха дагестанской и чеченской молодежи, приезжающей из своих строгих в поведенческом плане республик. Сев вечером в поезд «отдыхающие» утром приезжают в Минеральные воды оттуда электричкой в Пятигорск, где с утра весело проводят время, а вечером садятся в поезд и уезжают обратно.

На бульваре с 8 часов начали работать небольшие кафе, где за стоячим столиком можно было выпить какого-либо горячего напитка со свежей горячей выпечкой, предлагаемой в очень широком ассортименте. Цены соответствовали Москве. После того как Пятигорск стал столицей СКФО, город прибрел столичный лоск и чистоту, но цены на продукты и услуги резко взлетели и практически сровнялись с Белокаменной. Не сровнялись только заработная плата и пенсии.

Центральный городской парк – визитная карточка Пятигорска. Перед цветником, напротив двухэтажного деревянного ресторана еще дореволюционной постройки недавно был поставлен памятник герою Ильфа и Петрова Кисе Воробьянинову. Напротив строится большой православный собор. Стройка обнесена забором, на заборе висит баннер с портретом недавно назначенного на кафедру епископа Пятигорского и Черкесского Феофилакта.

22 марта 2011 года согласно решению Священного синода РПЦ Ставропольская и Владикавказская епархия, чьи границы почти совпадали с территорией СКФО, была преобразована в три новых. Появились Пятигорская и Черкесская епархия (с приходами Минераловодского, Предгорного и Кировского районов Ставропольского края, КБР и КЧР), Владикавказская и Махачкалинская (приходы Северной Осетии-Алании, Дагестана, Ингушетии и Чечни) и Ставропольская и Невинномысская.

Раздел прежней большой епархии на три новых стал следствием необходимости усиления церковно-конфессиональной работы РПЦ в Северокавказском регионе.

Возглавлявший старую неразделенную Ставропольскую епархию архиепископ Феофан был, мягко говоря, очень нелюбим населением. В упрек ему ставилось многое: невнимание к реальным проблемам верующих региона и участие в информационной блокаде «русской проблемы» в северокавказских республиках, на фоне очень тесной дружбы с кавказскими «сильными мира сего». Феофан, к слову, был награжден Рамзаном Кадыровым медалью «За заслуги перед Чеченской республикой», но при этом, как впоследствии говорили автору в казачьих районах Чечни, он «на левом казачьем берегу Терека не появлялся».

Как рассказал автору в Пятигорске один из местных казачьих лидеров (попросивший не называть его имя при освещении вопросов религиозной тематики, поскольку, «…вопросы религии здесь очень тонкие, любое мое слово по этой теме извратят и перевернут»); конфессиональная активность православных жителей юго-запада Ставрополья очень низкая. Воцерковленность людей в подавляющем большинстве случаев обрядово-формальная. Это касается и местных терских казаков: «Люди казачьего происхождения крайне редко интересуются глубинами православной религии. Мало кто знает имя Иоанна Крондштадского, а его «Моя жизнь во Христе» никому тут не нужна», - сокрушался верующий и воцерковленный активист казачьего движения.

По его же словам, для падения авторитета Православия архиепископ Феофан «много постарался»: « Когда он в событиях в Зеленокумске он встал на сторону чеченцев расстреливавших казаков из-за милицейских спин и возложил вину за конфликт на 15-летнюю русскую девочку, то тогда многие казаки порвали связь с церковью. Сколько молодых душ мы тогда потеряли»…

«Потеря душ» по его словам выразилась в активном уходе многих молодых, и не только молодых, казаков в «родноверы» (славянские неоязычники): «Родноверов у нас (т.е. в регионе Кавминвод и прилегающих к ним районах Ставрополья) несколько сотен минимум, есть у них свои жрецы и капища. Так же много людей уходит к раскольникам-самосвятам в «Истинно-православную церковь», в Минеральных Водах у них есть храм».

Казачье движение во всем Ставропольском крае , по его же словам, серьезной силой не является, и явно пребывает в кризисе. Казачьих организаций несколько, все они конкурируют между собой за влияние на население.

Самыми крупными являются поддерживаемое официальной властью реестровое «Терское войсковое казачье общество», «общественное Терское казачье войско», «Ставропольское казачье войско» и «Кавказская казачья линия».

При прогулках по городу Пятигорску и другим городам группы Кавминвод особых признаков социальной депрессии не видно. Города чисты, ухожены, бурно кипит уличная жизнь. В самом центре Пятигорска, в парке у фонтана стоит бюст осетинского поэта Коста Хетагурова. Установка этого бюста в городе связанном с именем Михаила Лермонтова символична. В столице Северной Осетии – Владикавказе, - памятник Лермонтову был недавно демонтирован и вывезен для установки куда-то на Ставрополье. На фоне насаждения в РСО-А «великоосетинской» госидеологии, Лермонтов стал «врагом нации» из-за нелестной характеристики осетин, данной в «Герое нашего времени» капитаном Максим Максимычем. Установка бюста Хетагурову в центре Пятигорска скорее всего связана с теми же причинами, что и демонтаж владикавказского памятника Михаилу Юрьевичу.

При посещении городов Кавминвод, нельзя не отметить высокий уровень местной, региональной экономической активности. На рынке я насчитал около пяти фирменных точек местных ставропольских мясокомбинатов. В отличии от других северокавказских регионов, где, за редкими исключениями, в продаже только московская или ростовская колбаса, жителям Ставрополья предлагают местный качественный продукт. Все вышесказанное относится и к пиву: в ассортименте местные качественные сорта.

Но в целом, как мне рассказали местные жители, в городах Кавминвод экономическая ситуация не очень хорошая. Промышленность, как и везде, почти умерла, основная же « производственная отрасль» - курортное дело, - в глубоком кризисе. Отдыхающие -курортники в санатории едут еще в очень малом количестве, как правило, это небогатые люди по выдаваемым разными госструктурами «льготным» путевкам. Большинство здравниц все же работают, но определенная часть бездействует.

А порой даже лежит в руинах, при этом кто хозяин и что он планирует делать с этой собственностью никому непонятно. Множество объектов: от отдельных домов до санаториев порой выкупается просто с целью вложения денег, без цели реконструкции и доведения объектов до уровня полноценного функционирования.

Так, как мне говорили в Пятигорске, перешли в честные руки практически все бывшие пионерлагеря, некоторые перепрофилированы в элитные «базы отдыха», а некоторые заброшены. Когда была предпринята попытка «приватизировать» последний государственный пионерлагерь «Машук», то тогда всполошилась и краевая ставропольская администрация и местное казачество. Лагерь, большими усилиями удалось отстоять и сохранить в госсобственности.

Сейчас же, администрацией СКФО, планируется на его базе создать некое подобие северокавказского «Артека» - региональный детско-юношеский центр. Такое заведение, - где продвинутые дети и подростки со всего Кавказа могли бы вместе с пользой проводить время, - для раздираемого насилием и ненавистью региона, необходимо как воздух. Даст Бог, эта инициатива не умрет и будет реализована.

В целом, - как рассказывали автору самые разные люди во всех городах, - население юго-запада Ставрополья настроено очень пессимистично. По общему мнению после создания СКФО ситуация ухудшилась, местная ставропольская власть стала беззащитной перед правителями северокавказских республик и «русских защитить некому».

В Ставропольский край и в Кавминводы особенно идет мощнейшая экспансия чеченского и, в меньшей степени, дагестанского капитала (в город Кисловодск – карачавского). Скупается все: квартиры, неработающие предприятия, пруды, аварийные дома под снос, санатории, пионерлагеря.

«Денежный дождь» льющийся на северокавказские республики, в конечном итоге приводит к тому, что «Упавшие с неба «финансы становятся инструментом экспансии уже за пределами дотационных республик. Практически бесконтрольная, порой весьма сомнительная в юридическом отношении скупка (нередки и рейдерские захваты) собственности есть следствие того, что чеченские и дагестанские бизнес-структуры стараются вложить «упавшие с неба» деньги в реальную собственность, зачастую не имея серьезных стратегических планов на использование ее. Уж тем более у «новых хозяев» нет никаких мыслей о социальном планировании и развитии тех мест, куда они приходят.

Противостоять «новопришедшим» административные органы не могут, как и «старая» русско-армяно-греческая бизнес-элита: она слаба и разобщена. А «новопришедшие» имеют реальную силу, причем это не только собственно деньги, кроме них есть еще административная поддержка на уровне структур СКФО, клано-этническая поддержка диаспор и личная забота определенных сиятельных персон, пред коими бессилен и полпред Хлопонин. Помимо скупки собственности еще идет активная работа по внедрению своих людей в ставропольские административные органы и в правоохранительную систему.

Все эти процессы отлично осознаются населением региона. Ситуация, когда в будущем жизнь видится только в роли, как образно выразился житель Минеральных вод, - «…холопов в чеченских имениях», - малопривлекательна для людей. Поэтому в регионе Кавминвод очень сильны эмигрантские настроения. В столичном Пятигорске меньше, в Минводах, Железноводске, Ессентуках – больше. «Дом продается» - такие вывески в Минеральных водах встречаются очень часто. Как говорил тот же респондент: «Многие, ничего хорошего в будущем здешних мест не видят. И стараются, поскольку цены на жилье пока еще высокие, продать дом и перебраться куда-нибудь в более спокойное место».