КУЛЬТУРА ОПРЕДЕЛЯЕТ ПОЛИТИКУ

http://svoim.info/201204/?04_7_1

Мы начинаем публикацию малоизвестного аналитического письма, написанного в 1981 году, - во время, непосредственно предшествующее так называемой «перестройке», которая разрушила Советский Союз. Как известно, глобальным социально-экономическим и политическим катаклизмам всегда предшествует инкубационный период, во время которого зарождаются, формируются и враждебными силами организуются те разрушительные тенденции, которые на определённом этапе могут быстро перерасти сначала в идеологические, а затем и в формационные изменения общественно-политического строя государства.

Поэтому изучение этих разрушительных тенденций имеет важное теоретическое и практическое значение особенно сейчас, когда названные тенденции переросли в обвальные разрушительные процессы, грозящие увлечь в свою пучину, как в чёрную дыру, не только Россию, но и всю мировую цивилизацию.

Несколько слов о самом письме и оказанном им воздействии на адресатов. 21-22 сентября 1981 года оно было разослано авторами примерно в 40 адресов: членам Политбюро ЦК КПСС, в том числе секретарю ЦК КПСС по идеологии М.А. Суслову, председателю КГБ СССР Ю.В. Андропову, главным редакторам центральных газет и журналов, руководителям министерств и ведомств, а также известным советским писателям-патриотам, в том числе М.А. Шолохову, Л.М. Леонову.

Это было сделано накануне назначенного на 25 сентября 1981 года концерта в Большом зале Московской консерватории, посвящённом 75-летию со дня рождения композитора Д. Шостаковича (к тому времени покойному). Концерт был запланирован как правительственный (предполагалось присутствие Л.И. Брежнева, который на XXII съезде КПСС назвал Д. Шостаковича «летописцем советской эпохи»); была утверждена отделами культуры и пропаганды ЦК КПСС программа концерта: романсы Д. Шостаковича на стихи английских поэтов (исполнители - народные артисты СССР Е. Нестеренко и С. Рихтер). На концерт были приглашены сотрудники английского посольства.

Однако внезапно 24 сентября (т.е. за день до концерта) программа была изменена: был срочно вызван на репетицию симфонический оркестр Московской филармонии (очевидно, чтобы заполнить предполагавшуюся для президиума сцену) для исполнения 7-й симфонии и праздничной увертюры Д. Шостаковича. Об изменениях в программе концерта было объявлено в тот же день, 24 сентября, по 1-му каналу телевидения в программе «Время».

На концерте 25 сентября не было президиума, не было даже министра культуры СССР П.Н. Демичева; на сцене отсутствовал портрет юбиляра.

Что ещё важно: после концерта 25 сентября (а он стал завершением декады, посвящённой 75-летию со дня рождения Д. Шостаковича) было много публикаций в центральной прессе, но нигде не было ни одной ссылки на мнение о композиторе руководителей партии и государства. Т.е. фактически празднование юбилея композитора и его оценка были отданы на откуп деятелям культуры.

Можно полагать, что и в дальнейшем это письмо в какой-то мере поспособствовало некоторым изменениям в информационной и культурной политике ЦК КПСС, определённые перемены произошли и в программах телевидения и радио. По выражению авторов документа, «дряхлеющие члены Политбюро увидели надвигающуюся опасность и нажали на тормоза».

Однако в марте 1985 года партию возглавил «молодой» Горбачёв (фактически в паре с А.Н. Яковлевым).

По мнению авторов письма, важность его публикации в наше время состоит также в том, что подавляющая часть наших общественных деятелей-патриотов, военные эксперты и особенно известные экономисты (не говоря уже о функционерах так называемой «властной вертикали») мыслят формально-логически, не имеют классического музыкального образования (единственное, что по-настоящему развивает образное мышление1), а потому пытаются рассматривать лишь внешние социально-экономические причины разрушения (а не распада!) Советского Союза, которые в действительности, опять же по мнению авторов, являются следствием глубинных процессов разрушения традиционных культурных, прежде всего музыкальных кодов, в народном сознании, и были спровоцированы причинами, привнесёнными извне2.

Коротко об авторах. Поповы Вячеслав Владимирович и Евгений Владимирович - братья, известные в патриотическом движении подвижники, ветераны движения. В 1970-е годы - артисты симфонического оркестра Гостелерадио СССР; в апреле 1976 года были уволены из Гостелерадио за противодействие политике дискриминации в отношении русского и других народов СССР в области музыкального искусства.

К слову, в августе 1972 года имел место уникальный в музыкальной культуре случай. В результате стечения ряда обстоятельств (в первую очередь из-за отъезда в Израиль группы музыкантов и других сотрудников Гостелерадио, что тогда рассматривалось как измена Родине) в симфоническом оркестре Гостелерадио был проведён конкурс сразу на все (!) штатные места, что имело большой, в том числе международный резонанс. Был создан практически новый музыкальный коллектив, который, несмотря на то, что не было выделено дополнительного репетиционного времени (возможно, с умыслом), своей работой (особенно на первоначальном этапе) развенчал миф о том, что «русский народ немузыкален».

Письмо с разрешения авторов публикуется полностью; терминология и формулировки, содержащиеся в нём, соответствуют канонам того времени. Авторы настоятельно рекомендуют читателю вдуматься в серьёзность, даже катастрофичность процессов, происходив ших и происходящих в области культуры. Ведь именно в результате этих процессов и на вершине их появился голем, который начинает крушить всё3 вокруг себя.

Заведующему Отделом пропаганды ЦК КПСС

товарищу ТЯЖЕЛЬНИКОВУ Е.М.

Москва, 17 сентября 1981 г.

Многоуважаемый Евгений Михайлович!

17 июля с.г. в связи с нашим письмом Вам от 6.06.81 г. у нас состоялась беседа с заведующим сектором телевидения и радиовещания Отдела пропаганды ЦК КПСС тов. Огановым Григорием Суреновичем. Беседа касалась изменника Родины М. Шостаковича4, его отца - композитора Д. Шостаковича, некоторых других вопросов.

В целом беседа была интересной. Однако в ходе неё тов. Оганов Г.С. высказал ряд соображений; на некоторых из них необходимо остановиться подробнее, так как они представляют собой не только субъективное мнение тов. Оганова Г.С., но и мнение ряда других некомпетентных в этих вопросах сотрудников аппарата ЦК КПСС (имеется в виду некомпетентность в специфических вопросах искусства и культуры).

Так, говоря об отце и сыне Шостаковичах, тов. Оганов сказал, что в природе довольно распространено явление, когда у великих людей рождаются неполноценные дети, и что это как раз не тот случай, когда, по известной русской пословице, «яблоко от яблони недалеко падает».

Следует рассмотреть этот вопрос: каково яблоко и какова яблоня? Есть ли духовное родство между отцом и сыном? Каков моральный и нравственный климат в нашем искусстве, если случаи измены Родине среди его представителей, к сожалению, не единичны?

Прежде всего не припоминается такой исторический пример, чтобы у великих композиторов прошлого рождались изменники Родины. Бездарные потомки - да, иногда бывали. Но - изменники?

Изменник Родины ... бездарный дирижёр, профессиональный картёжник ... антисоветчик ...5 М. Шостакович в течение 10 лет руководил симфоническим оркестром Гостелерадио СССР. Назначенный руководителем этого оркестра после изменника Родины Арановича М. Шостакович имел неограниченную поддержку со стороны руководства Гостелерадио, которое постоянно рекомендовало его в зарубежные поездки, удовлетворяло его наглые требования и ультиматумы, по представлению которого он был награждён орденом Знак Почёта и удостоен звания Заслуженного артиста РСФСР. Даже после совершения М. Шостаковичем зарегистрированного уголовного преступления он, благодаря «отеческой заботе» председателя Гостелерадио С.Г. Ла-пина, не только избежал суда, но и был рекомендован в гастрольную поездку в ФРГ, где ему было предоставлено «политическое убежище».

В то же время товарищи, неоднократно поднимавшие вопрос об антисоветском политическом и моральном облике М. Шостаковича и информировавшие об этом руководство Гостелерадио, подвергались увольнениям и преследованию.

Что касается связи, существующей в сознании широкой общественности ме-жду отцом и сыном Шостаковичами, и попытками отделить их друг от друга, как, например, в крайне слабой и неубедительной статье в «Литературной газете» от 6.05.81 г. («Лженаследник»), то здесь следует напомнить некоторые исторические примеры.

Известно, что сын и политический противник Петра 1 вошёл в историю под именем царевича Алексея; дочь И.В. Сталина - под именем Аллилуевой, и т.д. Иными словами, для народа вовсе не безразлично, чтобы известное в отечественной истории имя смешивалось с понятием измены Родине. А в данном случае, фамилия Шостакович (как бы это ни пытались отрицать) в сознании народа уже связано с изменой.

Далее. Говоря о роли этого композитора в нашем искусстве, тов. Оганов сказал, что отказ от его имени нанесёт ущерб престижу Советского Союза и повлечёт за собой отказ от других имён, назвав при этом ряд представителей нашей культуры, не имеющих к данному вопросу никакого отношения.

Само по себе подобное перечисление разных и противоположных по своей сути имён является часто применяемым в литературе жульническим приёмом присоединения, по поводу которого видный советский литературный критик П.В. Палиевский писал: «Ведётся, скажем, какой-нибудь список бесспорных имён, и вдруг в конце или как-нибудь в середине является ещё одно или два. Невзначай, как бы сами собой разумеющиеся, давно, мол, пребывающие в этом ряду. «Все великие новаторы музыкальной мысли, подобные Берлиозу, Вагнеру, Мусоргскому и Шонбергу...», или: «В наше время проповедники пошлости уже не решаются открыто выступать против искусства Гольбейна и Рубенса, Рафаэля и Пикассо», или: «Художественный мир Брехта отличен от шекспировского, в нём...» и пр. Позвольте, откуда Шонберг, почему Пикассо? А ни почему - просто «тоже». «Это признаёт весь мир!» Попробуйте проверить, что это за «весь мир»; мгновенно начнут обрисовываться очертания того же знакомого типа» (П.В. Палиевский, «Литература и теория», М., 1979 г.).

Один из принципов римского права гласит: «cui prodest?», что в русском переводе означает - «кому выгодно?» На важность этого принципа обращал особое внимание Владимир Ильич Ленин (Соч., 4-е изд., т.19, стр.33, «Кому выгодно?»). В.И. Ленин неоднократно подчёркивал, что по оценке нашей деятельности буржуазией мы всегда можем точно определить: правильно мы поступаем или нет? Если буржуазия нас ругает, значит, мы поступаем правильно, а если хвалит - значит, нужно подумать, что мы сделали неправильно, где допустили просчёт? Иными словами - кому это выгодно?

Об этом же говорил и выдающийся русский советский композитор В.Г. Захаров: «Симфонии Шостаковича будто бы за границей рассматриваются как гениальные произведения. Но давайте спросим, кем рассматриваются? За границей есть много людей. Помимо реакционеров, против которых мы боремся, помимо бандитов, империалистов и так далее, там есть и народы. Интересно, у кого же эти сочинения там пользуются успехом? У народов? Я могу на это ответить совершенно категорически - нет и не может быть». (Совещание деятелей советской музыки в ЦК ВКП (б), январь 1948 г.).

Что же касается мнимого ущерба престижу Советского Союза, о котором говорил тов. Оганов, то здесь необходимо обратить внимание на следующее.

Каждая историческая эпоха, каждое направление в политике как бы отражает, проецирует своё идеологическое содержание на определённом направлении в искусстве. Эпоха крушения средневековья и начала развития капиталистических отношений в Европе (от Италии до России) отразилась в искусстве так называемой эпохой Возрождения; период классических буржуазных революций, формационного перехода от феодального общества к капиталистическому - так называемым веком Просвещения; период перехода капитализма в его высшую и конечную стадию - империализм, период загнивания и разложения капитализма отразился в искусстве бурным развитием различных разновидностей формализма, модернизма или, говоря простым русским языком, - наглого шарлатанства и трюкачества, не имеющего ничего общего с подлинным искусством.

Этот процесс мы наблюдаем в начале ХХ века и в России. После победы Великого Октября партия большевиков, величайший гений человечества Владимир Ильич Ленин, а после его смерти - Генеральный секретарь ЦК РКП(б) - ВКП(б) И.В. Сталин, как выразитель коллективной воли и мудрости партии, выдающиеся партийные и государственные деятели С.М. Киров, В.В. Куйбышев, А.А. Жданов, А.С. Щербаков и другие вели напряжённую борьбу с антинародным, контрреволюционным политическим течением космополитического характера - троцкизмом, который, прикрываясь левой фразеологией и ультралевыми лозунгами, на деле ставил перед собой цель - захват власти в нашей стране и установление фашистско-сионистской диктатуры.

Параллельно троцкизму и отражая его политическое содержание в искусстве Советской России в это время махровыми и ядовитыми цветами зацвели формализм и модернизм, которые под прикрытием такой же, как и у троцкизма, «левой» фразеологии и под вывесками таких «левых» организаций, как Пролеткульт, ИЗО, РАПМ, АСМ, ХЛАМ и др., на деле предприняли серьёзную попытку отказаться от мирового классического наследия и прежде всего - от великого классического наследства нашей Родины.

«Взорвать, разрушить, стереть с лица земли старые художественные формы» (из официального органа Наркомпроса «Искусство Коммуны», 1918 г., N1, с.2) - открыто призывали модернисты и формалисты, тайно выполнявшие волю космополитической империалистической буржуазии. Именно к таким деятелям относятся слова В.И. Ленина из речи на Первом Всероссийском съезде по внешкольному образованию (6 мая 1919 г.) об обилии «выходцев из буржуазной интеллигенции, которая сплошь и рядом образовательные учреждения крестьян и рабочих, создаваемые по-новому, рассматривала как самое удобное поприще для своих личных выдумок в области философии или в области культуры, когда сплошь и рядом самое нелепейшее кривлянье выдавалось за нечто новое».

Так, в архитектуре уничтожались, взрывались бесценные исторические и культурные памятники нашего народа; в живописи насаждались футуризм, абстракционизм и другие беспредметные «течения», предпринимались попытки утвердить футуризм как государственное искусство; в литературе пытались насадить искусственный лжеязык - эсперанто, долженствующий якобы заменить все национальные языки (по предложению предателя революции Троцкого-Бронштейна, преподавание этого «языка» в 1918 г. было даже введено в школьные программы); в музыке предпринимались попытки отказаться от таких гениев отечественной и мировой музыкальной культуры, как Глинка, Чайковский, Мусóргский6, Бородин, Рахманинов, Вагнер, Шопен и других.

Формалистическое направление в советской музыке и возглавил Шостакович, об опере которого «Леди Макбет Мценского уезда» («Катерина Измайлова») орган ЦК ВКП(б) газета «Правда» (январь 1936 г.) писала: «Это музыка, умышленно сделанная «шиворот-навыворот», - так, чтобы ничего не напоминало классическую оперную музыку, ничего не было общего с симфоническими звучаниями, с простой, общедоступной музыкальной речью. Автору «Леди Макбет Мценского уезда» пришлось заимствовать у джаза его нервозную, судорожную, припадочную музыку, чтобы придать «страсть» своим героям. Композитор... словно нарочно зашифровал свою музыку, перепутал все звучания в ней так, чтобы дошла его музыка только до потерявших здоровый вкус эстетов-формалистов.

Это музыка, которая построена по тому же принципу отрицания оперы, по какому левацкое искусство вообще отрицает в театре простоту, реализм, понятность образа, естественное звучание слова. Опасность такого направления в советской музыке ясна. Левацкое уродство в опере растет из того же источника, что и левацкое уродство в живописи, в поэзии, в педагогике, в науке. Мелкобуржуазное «новаторство» ведёт к отрыву от подлинного искусства, от подлинной науки, от подлинной литературы».

И еще: «В то время, как наша критика - в том числе и музыкальная - клянётся именем социалистического реализма, сцена преподносит нам в творении Шостаковича грубейший натурализм».

Кстати, о социалистическом реализме.

Буржуазные идеологи утверждают, что социалистический реализм - это искусственное понятие, изобретённое большевиками. Однако история развития мировой культуры говорит о том, что магистральный путь развития искусства пролегал от критического реализма к реализму социалистическому. Многие мастера отечественной культуры начинали свой творческий путь как критические реалисты (и даже символисты!), а закончили его как реалисты социалистические (А.С. Серафимович, В.Я. Брюсов, А.С. Новиков-Прибой, М.В. Нестеров, П.Д. Корин и другие). Более того, социалистический реализм зарождался ещё в период господства капитализма, до Великой Октябрьской социалистической революции, когда ни о каком «диктате большевиков» в культуре, искусстве не могло быть и речи. (Классический пример социалистического реализма дооктябрьского периода - роман А.М. Горького «Мать»). Следовательно, социалистический реализм явился развитием предшествующего ему периода в отечественной национальной культуре7.

Каждый знает, что творчество гениального русского поэта А.С. Пушкина принадлежит не только России, но и всему миру. Творчество русского композитора П.И. Чайковского, немецкого - Л. Бетховена, итальянского - Дж. Россини и других гениев мировой культуры принадлежит не только народам, на национальной почве которых оно выросло, но и всему человечеству. И действительно, по-настоящему интернационально только то, что глубоко национально.

«Не выдумка новой пролеткультуры, а развитие лучших образцов, традиций, результатов существующей культуры», - говорил В.И. Ленин.

Таким образом, основной закон нашего культурного строительства - принцип социалистического реализма требует от искусства быть национальным по форме и социалистическим по содержанию.

Многих советских композиторов, несмотря на то, что они в своё время отдали дань формализму, можно назвать последователями принципа социалистического реализма. Так, С.С. Прокофьева называют русским советским композитором, А.И. Хачатуряна - армянским советским композитором, В.И. Мурадели - грузинским советским композитором и т.д.

Но кто может сказать, каковы национальные корни в музыке Шостаковича? Очевидно имея в виду будущее разложение буржуазного искусства, его космополитизацию, великий русский композитор А.К. Глазунов сказал о музыке Шостаковича: «Его музыка ужасна, но за ней будущее».

Наибольший вред творчества Шостаковича заключается в том, что он облёк формализм в музыке якобы в классическую форму, стёр грань между музыкой классической и формалистической и тем самым подготовил ухо массового слушателя к восприятию формалистической, космополитической музыки, к восприятию буржуазной «массовой культуры»8.

Лев Николаевич Толстой сказал: «Всякое ложное произведение, восхвалённое критиками - есть дверь, в которую тотчас же врываются лицемеры искусства».

Признавая эту роль Шостаковича как лидера формалистического направления в музыке, товарищ Жданов при перечислении сложившейся в Союзе композиторов олигархии отнюдь не случайно назвал фамилию Шостаковича под N1.

Таким образом, в условиях Советской России зеркальным отражением троцкизма в политике и явился формализм в искусстве. Наша партия разгромила политический троцкистский заговор, субсидировавшийся германским фашизмом, однако формализму в искусстве был дан лишь отпор9. Поэтому восстановление ценностных критериев в музыкальном искусстве, восстановление правильного соотношения между классической музыкой и формализмом вряд ли нанесёт такой «ущерб» престижу Советского Союза, о котором говорил тов. Оганов. (Странное дело, о действительном ущербе, нанесённом престижу Советского Союза в 20-х - начале 30-х годов в период наибольшего разгула формализма, у нас почему-то предпочитают не говорить, но как только речь заходит об ограничении представителей формализма, со всех сторон раздаются голоса о нанесении «ущерба» и без того ущербному формалистическому «искусству».)

Далее. Говоря о Совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б) в январе 1948 года, на котором с глубоким анализом положения в советском музыкальном искусстве выступил выдающийся деятель нашей партии Андрей Александрович Жданов, тов. Оганов сказал, что Постановление ЦК ВКП(б) от 10 февраля 1948 г. и другие партийные документы с критикой Шостаковича и возглавляемого им направления были впоследствии отменены (имея в виду документ ЦК от 28 мая 1958 г.).

Однако, во-первых, ни один известный партийный документ ещё не отменял основополагающего в советском искусстве принципа социалистического реализма и не реабилитировал формализм.

Во-вторых, период конца 50-х - начала 60-х годов был временем, когда наряду с правильными решениями зачастую принимались и такие, которые впоследствии были осуждены нашей партией и лично товарищем Леонидом Ильичём Брежневым, как волюнтаристские ошибки Хрущёва (например, в книге Л.И. Брежнева «Целина»). Широкому советскому читателю также известна книга чехословацкого публициста Милоша Марко «Чёрным по белому» о развитии контрреволюции в Чехословакии в 1968 году (М., 1974 г.), в которой автор прямо говорит: «Чехословацкие ревизионисты, так же как и международные, по-своему ис-пользовали результаты ХХ съезда КПСС, извратили его решения и под лозунгом борьбы со «сталинизмом» выступили против марксизма-ленинизма».

Наглядный пример этому - попытки реабилитации предателя революции Троцкого-Бронштейна. Аналогичные методы были использованы и в трактовке Постановления ЦК КПСС от 28 мая 1958 г., в котором ни слова не говорится о реабилитации формалистических тенденций в творчестве Шостаковича и яркого примера этих тенденций - оперы «Катерина Измайлова». Более того, в этом Постановлении подчёркивается, что Постановление ЦК от 10 февраля 1948 года «в целом сыграло положительную роль в развитии советского музыкального искусства. В этом постановлении определились задачи развития музыкального искусства на основе принципов социалистического реализма, подчёркивалось значение связи искусства с жизнью советского народа, с лучшими демократическими традициями музыкальной классики и народного творчества. Справедливо были осуждены формалистические тенденции в музыке, мнимое «новаторство», уводившее искусство от народа и превращавшее его в достояние узкого круга эстетствующих гурманов. Развитие советской музыки в последующие годы подтвердило правильность и своевременность этих указаний партии».

Что же касается замечаний по поводу «неоправданно резких оценок», содержащихся в постановлении от 10 февраля 1948 г., то это уже дело вкуса (в данном случае - вкуса Хрущёва).

Далее тов. Оганов сказал, что в некрологе Шостакович назван великим композитором и что под этим некрологом стоят подписи Леонида Ильича Брежнева и других руководителей нашей партии и государства.

Но некролог - это некролог; как гласит народная мудрость, «о покойниках плохо не говорят». Однако действительную оценку деятельности того или иного человека, тому или иному явлению выносит время.

В конце 20-х - начале 30-х годов диктатором нашей литературной и искусствоведческой критики был главарь рапповцев «непогрешимый» критик и «теоретик литературы» Леопольд Авербах, который «терроризировал на протяжении 10 лет самые выдающиеся кадры советской литературы - М. Горького, В. Маяковского, С. Есенина, М. Шолохова, В. Вересаева, А. Толстого,

К. Федина, Л. Леонова, М. Пришвина» и других (С. Шешуков, «Неистовые ревнители», М., 1970 г.). А кто сейчас знает Л. Авербаха?

Другой пример. Владимир Ильич Ленин высоко отзывался о ранних теоретических работах К. Каутского («Аграрный вопрос» и др.), но когда в период Первой мировой войны, развязанной крупной международной буржуазией за захват и передел мира, Каутский перешёл на сторону руководителей II Интернационала, предавших рабочий класс и поддержавших захватническую империалистическую войну, а после победы Великой Октябрьской социалистической революции открыто выступил против Советской власти, В.И. Ленин в глубоко научной работе «Пролетарская революция и ренегат Каутский» (1918 г.) разоблачил предательскую деятельность «революционного Иудушки Каутского», которого международная буржуазия наградила «поцелуями Иуды».

Впоследствии Владимир Ильич Ленин говорил: «Отношение политической партии к её ошибкам есть один из важнейших и вернейших критериев серьёзности партии и исполнения ею на деле её обязанностей к своему классу и к трудящимся массам. Открыто признать ошибку, вскрыть её причины, проанализировать обстановку, её породившую, обсудить внимательно средства исправить ошибку - вот это признак серьёзной партии, вот это исполнение ею своих обязанностей, вот это - воспитание и обучение класса, а затем и массы».

Однако прервём, на время, анализ связанных с Шостаковичем проблем и кратко остановимся на некоторых вопросах общего состояния музыкального искусства.

(Продолжение следует)

1 Например, многие художники писали и пишут лучшие свои картины под классическую музыку (под Диму Билана и «Квадрат» Малевича не напишешь). Особенно развивает образное мышление игра на струнных музыкальных инструментах и фортепиано. (Здесь и далее прим. авт.)

2 Некоторые эстеты, музыкально необразованные, обвиняют авторов в «музыкальном национализме». Авторы не возражают против такого определения.

3 Авторы являются принципиальными сторонниками сохранения буквы ё в русском алфавите.

4 В апреле 1981 г. во время гастролей симфонического оркестра Гостелерадио в ФРГ М. Шостакович (руководитель оркестра) бежал в США к Ростроповичу, став «политическим невозвращенцем». Трасса побега - Париж-Вашингтон. Уровень организации - Госдеп США. (М. Ростропович, возглавлявший тогда «национальный симфонический оркестр» в Вашингтоне, принял М. Шостаковича в оркестр 2-м дирижёром.)

5 Купюры редакции.

6 Модест Петрович Мусóргский (правильное ударение на втором слоге) - гениальный русский композитор. Н. Рубинштейн из зависти к гению русского народа назвал его «Мусоргский» (от слова «мусор»). Характерно свидетельство по этому поводу выдающегося русского художника И.Е. Репина: «В 1870-1872 гг. зимою, по заказу строителя «Славянского Базара» А.А. Пороховщикова, я писал картину, представляющую группу славянских композиторов: русских, поляков, чехов. Стасов принимал участие в разработке темы. Он настаивал на необходимости включить в число фигур Мусóргского и Бородина. На запрос, обращённый к Пороховщикову, последовал ответ: «Вот ещё, вы всякий мусор будете сметать в эту картину! Мой список имён выработан самим Николаем Рубинштейном, и я не смею ни прибавить, ни убавить из списка, данного вам... Одно мне досадно, что он не вписал сюда Чайковского...». М.П. Мусóргский. Письма и документы. Москва-Ленинград, 1932 г. (Сборник подготовлен А.Н. Римским-Корсаковым и В.Д. Комаровой-Стасовой).

7 (Комментарий 2008 г.). В последние годы в СМИ, в теле- и радиопропаганде наблюдался явный перекос в сторону идеализации николаевской России. Фактически эта идеализация направлена на реабилитацию правящего класса России того времени, чтобы перебросить эту реабилитацию на сегодняшний день и оправдать разграбление России нынешним олигархическим режимом.

В этой пропаганде никак не освещаются процессы разложения верхних слоёв того общества в области культуры, в области музыки. Ведь совершенно очевидно, что все эти формалистические, «авангардные» изыски в живописи, в музыке родились отнюдь не в рабочей и не в крестьянской среде. Исследовать эти процессы - вот задача серьёзных искусствоведов и музыковедов.

Не случайно народный герой Гражданской войны Чапаев в одноимённом кинофильме поёт русскую народную песню «Чёрный ворон», а не песню-романс офицеров отступавшей белой армии «Всё теперь против нас...», слова которой сродни высказыванию Николая II: «...вокруг предательство и измена».

8 И действительно, после формалистической какофонии какой-нибудь эстрадный шлягер воспринимается неподготовленным слушателем как «произведение», имеющее хоть какую-то мелодию.

9 В связи с этим следовало бы разобраться в характере взаимоотношений между деятелями культуры и участниками политического и военного заговора против сталинского руководства СССР во второй половине 30-х годов. Например, некоторые сведения о взаимоотношениях между Д. Шостаковичем и маршалом Тухачевским содержатся в книге Л. Третьяковой «Дмитрий Шостакович» (М., 1976 г., с.38-40).