Навязываемая России «безальтернативность» ВТО весьма напоминает «безальтернативность» современного капитализма – и теснейшим образом с ней связана.

Не будем забывать, что сама трансформация генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ) в ВТО, завершившаяся созданием последней в 1993 году, явилась прямым следствием краха социалистической системы и уничтожения Советского Союза.

Исчезновение биполярной системы лишило транснациональные корпорации сдерживающей силы (в том числе и внутри их собственных обществ) – и ВТО стало одной из форм институционального оформления стремительной, взрывной экспансии капитала развитых стран, сравнимой по масштабам, последствиям и значению разве что с Конкистой.

Уже в силу этого рассчитывать на какую бы то ни было справедливость ВТО и даже на обеспечение «равных условий», не говоря уже о «возможностях для развития», не приходится: ВТО как инструмент свободы торговли является инструментом извлечения прибыли из менее развитых стран, инструментом нового, современного колониализма.

Разумеется, деградация слабых стран, являющихся объектом эксплуатации, является естественным следствием подобной модели взаимодействия.

О том, что даже равные условия конкуренции могут легко быть смертельными для ее слабых участников, уже лет двадцать говорят все, кому не лень. Но эти разговоры парадоксальным образом вытесняют из общественного сознания понимание значительно более важной специфики ВТО: того, что в ее рамках никто никому не предлагает никаких равных условий! Новые члены ВТО вынуждены присоединяться к ней на заведомо худших условиях, чем старые, ставя себя в невыгодное положение и предоставляя «хозяевам поляны» неконкурентные преимущества.

Выдержать это могут лишь модернизирующиеся гиганты типа Китая; для остальных подобные условия оборачиваются той или иной формой экономической деградации и зависимости.

Хотя ВТО служит интересам глобального бизнеса, непосредственным их выразителем оказываются США, играющие в этой международной организации, как и во многих других, доминирующую роль.

В этом качестве ВТО представляется еще более эффективной структурой, чем МВФ. Если последний ведет с государствами, экономическая политика которых нуждается в изменении, переговоры, порой даже завершающиеся его поражением, то ВТО устанавливает правила, которым в дальнейшем автоматически, без каких-либо дополнительных переговоров вынуждены подчиняться все ее члены.

Недостатком МВФ как инструмента обеспечения интересов США (а через них – и глобального бизнеса) является избирательная направленность: он действует лишь в отношении развивающихся стран с нарушенным валютным или бюджетным равновесием. Правила же ВТО распространяются на все без исключения, в том числе развитые и благополучные, страны мира. Так как законодательство США, в отличие от остальных стран мира, ставит национальные законы выше международного права и международных соглашений, в том числе и соглашений ВТО, с чисто юридической точки зрения ВТО выступает инструментом навязывания национальным экономикам всего мира правил и отягощений, которые США не считают обязательными для себя.

Конечно, данное правило не абсолютно: в ряде случаев США шли на уступки после нарушений правил ВТО, но борьба с ними в рамках ВТО затруднена, в том числе из-за приоритета национальных законов, даже при наличии прямых нарушений.

Существенная черта МВФ - ее бюрократичность. Чиновники, особенно международные, обычно обладают ограниченной компетентностью и не страдают излишним рвением. Поэтому при помощи простого выказывания им должного уважения их можно безнаказанно вводить в заблуждение, не говоря уже об относительно тонких способах манипулирования.

Чиновниками же ВТО движет не бюрократическое занудство, приверженность административным ритуалам и исследование формальных критериев, но прямой коммерческий интерес корпораций. ВТО есть концентрированное выражение давления мировой конкурентной среды – и нюансы, попросту недоступные чиновнику МВФ, всегда будут выявлены корпорациями, для которых они являются вопросом непосредственной выгоды, и донесены ими до представителя их государства в ВТО, который полностью реализует предоставляемые ему этой организацией возможности.

Перехитрить МВФ не сложнее, чем не очень компетентного и не слишком старательного бюрократа. Перехитрить ВТО – значит перехитрить всех своих явных и потенциальных конкурентов, существующих в мире. Поэтому ВТО – качественно более серьезный и эффективный инструмент принудительной либерализации национальных экономик, чем МВФ, инструмент, лишающий относительно слабые экономики возможности противостоять непосильному для них давлению глобальной конкуренции, ослаблять его необходимыми протекционистскими мерами до приемлемого для себя уровня и затем развиваться, используя внешнюю конкуренцию как необходимый стимул и ресурс, но не давая ей превращаться в удавку на шее.

Если МВФ ограничивается всего лишь по-либеральному частичным «созданием условий» для реализации интересов глобального (в первую очередь американского) бизнеса, то ВТО является его прямым инструментом, с помощью которого он взламывает чужие национальные рынки, непосредственным оружием тотальной либерализации.

Американское влияние в ВТО, как и в МВФ, исключительно глубоко. Почти точно так же, как генералы из штаб-квартиры НАТО в Брюсселе выражают готовность вести любые дискуссии, вполне однозначно давая понять, чторешения все равно будут приниматься только в Вашингтоне, представители стран Запада в ВТО дают понять, - и подтверждают своим поведением на переговорах, - что окончательное решение значимых вопросов принадлежит делегации США.

Таким образом, ВТО является ключевым инструментом нового колониализма, направляемым США в интересах глобальных монополий. Подставлять Россию под удар этого инструмента - преступление.