Лет пять-семь назад многие «политологи» и «эксперты» дружно утверждали, что «оранжевая революция» в России невозможна. Сейчас, после мощного подъема протестного движения начиная с декабря прошлого года, от такой уверенности не осталось и следа, ни у этой компании, ни в широких слоях общества. Но дело вовсе не в возможности или невозможности «оранжевого переворота». Дело в том, что случись такая «революция» в России, она ровным счетом ничего не изменила бы в судьбе страны. Проблемы, на самом деле, гораздо острее и глубже, чтобы их можно было решить верхушечным переворотом и косметическими изменениями.

Революции в подлинном смысле слова совершаются не по заказу «госдепа» и даже не в результате деятельности сколь угодно активного политического сообщества (партии, движения и т.п.). Более того, зачастую даже будущие лидеры революции (не говоря уже о власть предержащих) не в состоянии предвидеть когда именно «рванет». Что же является наиболее глубинной причиной революции? Мы, марксисты, отвечаем на этот вопрос так — причиной революции является необходимость освобождения производительных сил общества от давления неэффективных, неадекватных задачам и потребностям прогрессивного общественного развития производственных отношений. Что означает эта обшая формула в конкретных условиях современной России?

От аналитических выкладок ученых до восприятия простого человека все свидетельствует о безвыходном кризисе выстроенной в последние 20 лет социально-экономической системы корумпированного госкапитализма. «Нормальные» производственные отношения капитализма находятся в России в тисках всевластия корумпированной бюрократии. Капитал как производное от власти - отношение перевернутое по сравнению со странами развитого капитализма. С другой точки зрения - ситуация чем-то схожа с царской Россией, когда развитие русского капитализма задыхалось в оковах феодально-крепостнических пережитков и неразрывно связанной с ними военно-полицейской диктатуры самодержавия.

Некоторые левые публицисты определяют данную систему как современный бонапартизм. На практике, однако, такое определение способно затемнить ряд немаловажных смыслов. Во-первых, объективная задача бонапартизма — спасти сами устои капитализма в данной стране. Именно этой цели служит временная политическая экспроприация буржуазии. Бонапартизм укрепляет, консолидирует, «приводит в порядок» (относительный, конечно, порядок, ибо коррупция как явление не изживаема, пока существует государство) политическую надстройку. В современной же России коррупция — не отдельные факты, а системное явление со времен Ельцина. Так называемое «укрепление властной вертикали» - фикция. При бонапартизме политические структуры могут в определенной мере командовать экономикой, но при этом не происходит такого симбиоза власти и бизнеса как это наблюдается в современной России.

В общем и целом, тотально корумпированная «вертикаль власти» не укрепляет, а расшатывает российский капитализм. Во-вторых, определение «бонапартизм» предполагает крупную и среднюю буржуазию, которая, хотя на время, в целях собственного выживания, и согласилась на отстранение от рычагов власти, при первой же возможности будет стараться вернуть наиболее естественную для капитализма политическую форму — буржуазную демократию. Но, дело в том, что российская крупная (и, отчасти, средняя) буржуазия намертво связана с бюрократической «вертикалью». Связана генетически, ибо самим своим возникновением обязана номенклатурной и не-номенклатурной советской бюрократии, открывшей дорогу «прихватизации» и всеми средствами защищавщей и защищающей присвоение госсобственности. Связана практически, сетью общих интересов. Наконец, огромная часть крупного и среднего бизнеса функционирует на началах личной унии с властью. Политически этот исторический блок крупной буржуазии и постсоветской бюрократии выражается в пресловутом «тандеме», в союзе «путинистов» и «чубайсистов», «силовиков» и «либералов».

Таким образом, крупная и, отчасти, средняя российская буржуазия не способны быть движущей силой необходимых обществу радикальных перемен. Чтобы определить эти движущие силы, необходимо поставить вопрос так — чьи социальные интересы наиболее страдают от господствующей системы корумпированного госкапитализма? Естественно, прежде всего простых трудящихся, рабочего класса. Однако, в силу актуально низкого уровня классового сознания, атомизации и маргинализации российский рабочий класс не может сразу и непосредственно поставить вопрос о социалистической революции. Рабочему классу неизбежно придется пройти через этап решения буржуазно-демократических задач.

С 1991 года Россия встала на рельсы капитализма. И основная черта процесса капиталистического развития в современной России в том, что его главным противоречием в данный момент выступает не столько внутреннее, фундаментальное системное противоречие между Трудом и Капиталом, сколько локальное, исторически обусловленное противоречие между развивающимся капитализмом и бюрократическим монополизмом в политике и экономике.

На этом первом, буржуазно-демократическом этапе единого процесса радикальной трансформации всей социальной структуры, естественным союзником пролетариата становятся достаточно широкие слои, также испытывающие на себе все издержки существования этой системы. Речь идет о городской мелкой буржуазии, мелких и независимых от бюрократии средних предпринимателях, интеллигенции, полу-пролетариате (пресловутый «офисный планктон», менеджмент низшего и отчасти среднего звена и др.). На первом этапе, таким образом, действует Единый фронт пролетариата и городских средних слоев в лице пролетарского политического авангарда и радикальных политических организаций мелкобуржуазии. Пролетарский политический авангард (партия) должен завоевать лидирующую позицию в Едином фронте.

Между первым, буржуазно-демократическим, и вторым, социалистическим этапом революции не существует никакой четкой границы, само это деление достаточно условно. Уже на первом этапе трудящиеся, их политический авангард, должны ставить перед собой и добиватся решения задач, которые объективно выходят за рамки буржуазной демократии. Придя в движение, вступив в борьбу, пролетариат повышает свое классовое сознание, воспитывается и закаляется самим ходом борьбы и ничем иным. На втором этапе, пролетарская партия осуществляет переход от политики Единого фронта к политике блока с наиболее угнетенными не-пролетарскими слоями. Про-капиталистическая часть городской мелкобуржуазии и полу-пролетариата, удовлетворенная буржуазно-демократическими преобразованиями, отпадает от движения. Пролетариат в союзе с радикально настороенными не-пролетарскими слоями требует углубления и расширения преобразований, ведет борьбу за социализм.

Центральная проблема в этой связи — отсутствие, на данный момент, подлинной пролетарской партии в России. Ни один марксист в здравом уме не станет утверждать, что КПРФ является по-настоящему коммунистической, рабочей партией. А вне КПРФ существуют лишь зачаточные левые политические образования, основным тормозом к становлению коих в качестве массовой партии являются приверженность идеологическим «измам» прошлого и организационная слабость. Тем не менее, учитывая, что историческая потребность, как правило, вызывает появление необходимых обществу людей, идей и организаций, не стоит в данном отношении впадать в пессимизм. В настоящее время складываются условия для возникновения действительного, массового пролетарского авангарда в России.

Это путь спасения России от неминуемой общенациональной катастрофы. Путь из России путинской к России социалистической.