КОГДА ЖЕ ГРЯНЕТ «ЦИТАДЕЛЬ?»

К 70-летию победы на Курской дуге

5 июля 2013 года исполняется 70 лет со дня начала Курской битвы – крупнейшего сражения Великой Отечественной войны. Поражения гитлеровских войск зимой 1942/43 года под Сталинградом подорвали военную мощь и моральный дух армии и населения Германии, ее престиж в странах-сателлитах. Чтобы улучшить внутриполитическое положение рейха, предотвратить дальнейший распад фашистского блока, овладеть стратегической инициативой и повернуть ход войны на Востоке в свою пользу, ОКВ решило провести крупное летнее наступление и разгромить основные силы Красной армии на центральном участке советско-германского фронта.
О том, как готовилась эта крупнейшая операция 1943 года с обеих сторон, и идет речь в предлагаемом материале.

После катастрофы вермахта под Сталинградом Гитлер торопился как можно быстрее реабилитироваться крупной победой на Курской дуге. Еще 25 апреля начальник Генштаба Сухопутных войск генерал-полковник Цейтцлер доложил Верховному Главнокомандующему о составе сил двух мощных группировок.
На северном фасе Курской дуги развернулась 9-я армия генерала Моделя в составе тринадцати дивизий. Управления 20-м армейским, 41-м и 46-м танковыми корпусами выделялись командующим группой армий «Центр» фон Клюге. На острие главного удара в направлении Ольховатки выдвигались ударные 4-я и 12-я танковые дивизии.
На южном фасе сосредоточилась 4-я танковая армия генерала Гота. Управления 2-м танковым корпусом СС и 48-м танковым корпусом передавались в подчинение Моделя из оперативной группы «Кемпф». 24-й танковый корпус был получен из 6-й армии генерала Холлидта, а 42-й армейский корпус – из группы армий «А» фон Клейста.
Расклад сил, доложенный Цейтцлером, очень понравился Гитлеру: «На Курском направлении вместе с резервами будет сосредоточено к началу «Цитадели» пять танковых и семь армейских корпусов – пятьдесят штатно укомплектованных дивизий!» Они составляли 70 процентов танковых, 30 процентов моторизованных и 17 процентов пехотных дивизий всего Восточного фронта! Наземные войска поддерживали 6-й воздушный и часть сил 4-го воздушного флотов – свыше двух тысяч боевых самолетов!
Начало «Цитадели» переносилось Гитлером неоднократно. Первоначальный срок, 28 апреля, он перенес на 3 мая. Однако этот срок «отменили» дерзкие действия украинских партизан. Они подорвали железнодорожные и шоссейные мосты вдали от фронта и не позволили поставить новейшие танки «Тигр» и «Пантера» в районы сосредоточения. На оперативном совещании в Мюнхене 3 мая дата начала «Цитадели» по этой причине была отнесена на неопределенный срок. Без достаточного количества новейших танков никто не брался гарантировать успех в крупнейшей операции под Курском.
Против отсрочки начала важнейшей операции сорок третьего года выступили начальники генштабов Сухопутных войск и люфтваффе генералы Цейтцлер и Ешоннек, а также командующие группами армий «Центр» и «Юг» фельдмаршалы фон Клюге и фон Манштейн. Они мотивировали свою позицию тем, что за время отсрочки русские усилятся больше, чем вермахт, намного повысят свои оборонительные возможности. Будет окончательно утрачен момент внезапности. Не назвав дату начала «Цитадели», Гитлер отклонил просьбу фельдмаршала фон Манштейна усилить его группировку хотя бы двумя пехотными дивизиями. Их просто неоткуда было взять…
Вечером 4 мая Ставка направила директивы Военным советам Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов, в которых поставила задачи по уничтожению авиации противника на аэродромах и в воздухе, по срыву железнодорожных перевозок и дезорганизации автомобильного движения на дорогах. Операция была назначена на 6 мая. Время первого массированного удара по аэродромам для 1, 2, 8, 15, 16-й и 17-й воздушных армий определялось с 4.30 до 5.00. В последующем авиация противника должна была подвергаться непрерывному воздействию наших ВВС в течение трех суток, а удары по железнодорожным объектам производиться на протяжении десяти суток.
Главное внимание Ставки с первых дней мая было всецело привлечено к ситуации на Центральном и Воронежском фронтах Рокоссовского и Ватутина. Четко работали разведслужбы всех уровней. Обстановка накалялась. В ночь на 8 мая в адрес командований Брянским, Центральным, Воронежским и Юго-Западным фронтами Ставка направила директиву: «По некоторым данным, противник может перейти в наступление 10–12 мая на Орловско-Курском или на Белгородско-Обоянском направлениях либо на обоих направлениях вместе. Ставка приказывает к утру 10 мая иметь все войска как первой линии обороны, так и резервов, в полной боевой готовности встретить возможный удар врага. Особенное внимание уделить готовности нашей авиации, с тем чтобы в случае наступления противника, с первого же момента завоевать господство в воздухе».
В ту же ночь, 8 мая, командующий Степным военным округом генерал-полковник Попов получил аналогичную директиву Ставки: «Всемерно ускорить доукомплектование войск округа и к утру 10.05 все наличные войска округа иметь в полной боевой готовности как для обороны, так и для активных действий по приказу Ставки. Особенное внимание уделить готовности авиации встретить возможные удары авиации противника по нашим аэродромам и по войскам».
Командование фронтов Курского направления и Степного военного округа, получив указания Ставки, активизировало усилия войск по совершенствованию систем огня в обороне, созданию дополнительных инженерных заграждений, установке минных полей на танкоопасных направлениях.
Вечером 12 мая Военный совет Центрального фронта доложил в Ставку: «Во исполнение вашей директивы от 8 мая сего года № 30123 докладываю:
1. С получением директивы Ставки отдано распоряжение всем армиям и отдельным корпусам Центрального фронта о приведении войск в боевую готовность к утру 10 мая.
2. В течение 9 и 10 мая выполнено:
а) Войска ориентированы о возможных наступательных действиях противника в ближайший период;
б) части первых и вторых эшелонов и резерва приведены в полную боевую готовность. Командование и штабы проверяют на местах готовность войск;
в) в полосах армий, особенно на Орловском направлении, усилена разведка и огневое воздействие на противника. В войсках первого эшелона проверяется надежность огневого взаимодействия. Соединения вторых эшелонов и резервов проводят рекогносцировку направлений вероятных действий и уточняют вопросы взаимодействия с войсками первого боевого эшелона. Пополняются запасы боеприпасов на огневых позициях. Усилены заграждения, особенно на танкоопасных направлениях. Производится минирование глубины оборонительных полос. Проверена техническая связь, – работает бесперебойно.
3. 16-я воздушная армия активизировала воздушную разведку и ведет тщательное наблюдение за противником в районе Глазуновка – Орел – Кромы – Камарики. Авиационные соединения и части армии приведены в боевую готовность для отражения ударов авиации противника и срыва его наступательных действий.
4. Для срыва возможного наступления противника на Орловско-Курском направлении подготовлена контрподготовка, в которой участвует вся артиллерия 13-й армии и авиация 16-й воздушной армии.
Рокоссовский, Телегин, Малинин».
Аналогичные донесения поступили в Ставку в эти же дни от командований Брянского и Юго-Западного фронтов, Степного военного округа.
А вот командующий Воронежским фронтом оценивал складывающуюся ситуацию иначе. Докладывая свою точку зрения Верховному, генерал армии Ватутин предлагал нанести упреждающий удар по Белгородско-Харьковской группировке противника. Эту позицию полностью разделял член Военного совета фронта генерал-лейтенант Хрущёв.
Верховный не спешил утверждать ни ту, ни другую позицию – ни встречать противника прочной обороной на широком фронте, ни наносить по нему упреждающий удар. Он опасался, что наша оборона не выдержит мощного удара моторизованных сил врага и опять повторится мартовская ситуация в районе Харькова. А ведь командующий Воронежским фронтом Голиков и член Военного совета Хрущёв тоже уверяли тогда Ставку в незыблемости нашей обороны на участке Богодухов – Змиев и в достаточности сил для надежной защиты Харькова.
Обсудив возможное развитие ситуации на Курском направлении, Верховный принял решение 15 мая о командировании в войска Центрального и Воронежского фронтов маршала Жукова для изучения обстановки и хода подготовки наших войск к предстоящим действиям. В это же время в войска Западного и Брянского фронтов прибыл маршал Василевский. Ему предстояло на месте проверить, правильно ли понимают фронтовое командование поставленные перед ними задачи в операции «Кутузов» и как идет подготовка к их выполнению.
Вечером 21 мая маршал Василевский доносил в Ставку: «11-я гвардейская армия генерала Баграмяна из состава Западного фронта готова к выполнению поставленных задач. Остается лишь отработать отдельные детали взаимодействия со «смежниками» и вывод войск в исходное положение. Слабо с танками и авиацией. На восстановление
1-го и 5-го танковых корпусов получено всего лишь сто танков. Авиация фронта усиливается резервами, но сделано это будет только к середине июня, то есть, по-видимому, после начала операции. Сложнее ситуация в 61-й и 63-й армиях генералов Белова и Колпакчи из состава Брянского фронта. Их готовность к операции задерживается слабым поступлением боеприпасов и неприбытием из резерва Ставки 7-го артиллерийского корпуса в распоряжение генерала Белова. К занятию исходного положения войска будут готовы 28 мая».
Маршал Василевский предложил усилить к началу операции «Кутузов» 11-ю армию двумя танковыми полками прорыва. Хотя наличие ударных группировок позволяло надежно обеспечить как Калужское, так и Тульское направления, все же он считал целесообразным переместить 19-й стрелковый корпус из района Гжатска в Юхнов, сохранив его в составе 10-й гвардейской армии генерала Попова. С этой же целью 4-ю стрелковую дивизию Московского военного округа он предложил перевести из Загорска в Малоярославец.
22 мая в Ставку поступило донесение маршала Жукова. Он изложил обстановку в полосе обороны Центрального фронта. Особый интерес для Сталина представляли оперативные данные о противнике. Всеми видами разведки было установлено, что в первой линии обороны противник перед Центральным фронтом имеет пятнадцать пехотных дивизий; во второй линии и в резерве – тринадцать дивизий, из них три танковые. Кроме того, получены сведения о сосредоточении южнее Орла 2-й танковой и 36-й моторизованной дивизий. 4-я танковая дивизия, находившаяся ранее в районе Севска, переброшена на другой участок. Между Брянском и Карачевым находятся еще три дивизии, из которых две танковые. Следовательно, на 21 мая противник против Центрального фронта может действовать тридцатью тремя дивизиями, из них шестью танковыми.
Инструментальной и визуальной разведкой фронта выявлено до восьмисот орудий 105-мм и 150-мм. Главную массу артиллерии противник имеет против 13-й армии, левого фланга 48-й и правого фланга 70-й армий, то есть на участке Тросно – Первое Поздеево. За этой главной артиллерийской группировкой на линии Змиевка – Красная Роща расположено до семисот танков. Причем главная масса их сосредоточена восточнее реки Оки. В районе Орла, Брянска и Смоленска противник сосредоточил шестьсот пятьдесят самолетов. Главную группировку авиации противник имеет в районе Орла.
В последние дни как на земле, так и в воздухе противник ведет себя пассивно, ограничиваясь разведкой и редкими огневыми налетами. Пленные показывают, что немецкому командованию известно о нашей группировке южнее Орла и нашем готовящемся наступлении. Пленные летчики показывают, что немецкое командование само готовит наступление и что для этой цели стягивается авиация. Маршал Жуков сделал обоснованный вывод о том, что противник очень искусно маскирует свои приготовления. Но, анализируя расположение его танковых частей, недостаточную плотность пехотных сил, отсутствие группировок тяжелой артиллерии, а также разбросанность резервов, можно считать, что противник до конца мая перейти в наступление не сможет.
Представитель Ставки предложил усилить за счет резервов Ставки 48-ю армию генерала Романенко двумя стрелковыми дивизиями, тремя танковыми полками Т-34, двумя истребительными противотанковыми артиллерийскими полками, двумя минометными или артиллерийскими полками РГК. Центральный фронт генерала армии Рокоссовского, по его мнению, должен был возможно быстрее получить еще четыре истребительных полка и три полка самоходной 152-мм артиллерии. 13-й и 70-й армиям генералов Пухова и Галанина требовалось три корпусных управления.
Столь же обоснованными и глубокими явились анализ и предложения маршала Жукова об обстановке и средствах усиления войск Воронежского фронта Ватутина. Просчет был допущен в одном: Ставка и Генштаб сделали окончательный вывод, что наиболее сильная группировка создается противником южнее Орла для действий против войск Центрального фронта. Она насчитывала в своем составе около тысячи двухсот танков. На самом же деле более сильной оказалась группировка фон Манштейна, действующая против Воронежского фронта. Она располагала почти полутора тысячами танков и штурмовых орудий.
Нарком Молотов извлек из толстой папки документов письмо английского посла в Москве Керра и без всяких «обращательных формальностей», они лишь вдвоем находились в кабинете, протянул его Сталину.
Председатель Совнаркома пробежал письмо глазами, спросил:
– А если это преднамеренная дезинформация доброжелателя? Мы ожидаем наступление немца в мае. Разведка всех уровней регулярно докладывает об этом. Жуков тоже указывает на конец мая.
– Наступление немцев состоится, это ясно. Но участие в нем трех миллионов человек маловероятно. Их у Гитлера просто нет в наличии, – усилил сомнения Сталина нарком иностранных дел.
– Конечно, нет, – продолжая стоять у торца стола, согласился Сталин. – Чтобы собрать на Курское направление три миллиона человек, надо оголить все остальные участки фронта. Такого нет. Немец ликвидировал Ржевско-Вяземский выступ и перебросил 9-ю армию генерала Моделя в район Орла. Это мы знаем.
– Гитлер намерен снова вернуться к тактике охватов и «мешков». Под Курском думает повторить Вязьму сорок первого, – заметил Молотов.
– Не получится у него новой Вязьмы, – сделал характерный жест рукой Сталин. – То время ушло. Конечно, подтягивая в район Курска все наличные резервы, немец намеревается сделать это наступление своей выигрышной картой и вновь захватить стратегическую инициативу. Но и у нас есть чем сегодня ответить.
– Выходит, Иден специально консультировался с военными чинами, прежде чем направить нам эту информацию, высказанную испанским генералом? – снова возразил заместитель председателя ГКО.
– Конечно, консультировался, – согласился Сталин. – Вот военные и поправили его в части возможных сроков немецкого наступления. Надо поблагодарить твоего коллегу Идена за информацию и заверить, что мы обязательно воспользуемся ею.
Последние дни мая выдались необычайно нервными. Второе предупреждение Генштаба о возможном наступлении противника 26 мая снова не подтвердилось, и Военный совет Воронежского фронта, усмотрев в этом колебании возможный отказ противника от перехода в наступление, попросил Верховного решить вопрос о целесообразности нанесения по группировке фон Манштейна упреждающего удара.
В середине дня Сталин долго, попеременно разговаривал по телефону с маршалами Жуковым и Василевским на предмет пересмотра ранее принятого решения о преднамеренной обороне. Но ни тот ни другой представитель Ставки не дрогнул и каждый настойчиво убеждал Верховного не идти на «спорный компромисс», проявить выдержку, усиливать оборону Центрального и Воронежского фронтов перед лицом очевидных приготовлений противника.
Вечером 27 мая заместитель начальника Генштаба Антонов доложил Верховному о радиодонесении нашего разведчика из прифронтовой зоны: «Немцы готовят наступление из Орла на Елец и из Харькова на Воронеж с задачей окружить и уничтожить группировки советских войск в этих районах. Продолжается развертывание фашистских войск южнее Орла». Берия дополнил сообщение Генштаба агентурной информацией: «Гитлеровское командование намерено применить в предстоящей наступательной операции «Цитадель» впервые в больших количествах свои новейшие танки типа «Тигр» и «Пантера».
К началу июня окончательно сложилась система нашей обороны на Курском направлении. В полосе Центрального фронта генерала армии Рокоссовского, на опаснейшем участке в направлении Ольховатки, оборонялись соединения 13-й армии генерал-лейтенанта Пухова. Западнее, от Тросны до Литижа, располагались основные силы 70-й армии генерал-лейтенанта Галанина. Стык этих армий прикрывала 2-я танковая армия генерал-лейтенанта Родина. На участке от Литижа до Коренева оборонялись войска 65-й и 60-й армий генералов Батова и Черняховского. На правом фланге 13-й армии, севернее и южнее Алексеевки, фронт удерживали соединения 48-й армии генерал-лейтенанта Романенко. С воздуха войска Центрального фронта поддерживала 16-я воздушная армия генерал-лейтенанта Руденко. В резерве фронта находились 9-й и 19-й танковые корпуса, а также несколько истребительно-противотанковых артиллерийских частей.
В полосе обороны Воронежского фронта генерала армии Ватутина наиболее опасные рубежи северо-западнее Белгорода прикрывала 6-я гвардейская армия Чистякова, южнее Белгорода – 7-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Шумилова. Непосредственно за 6-й гвардейской армией во втором фронтовом эшелоне располагалась 1-я танковая армия генерал-лейтенанта Катукова. Стык 6-й и 7-й гвардейских армий восточнее Белгорода был надежно прикрыт соединениями 69-й армии генерал-лейтенанта Крюченкина. Резервы фронта – 2-й гвардейский танковый и 35-й гвардейский стрелковый корпуса располагались северо-восточнее Корочи, 5-й гвардейский танковый корпус – восточнее Обояни.
Резервом Центрального и Воронежского фронтов являлся Степной военный округ Попова. В его состав входили: 5-я гвардейская танковая армия генерала Ротмистрова, 5-я гвардейская, 27-я, 47-я и 53-я армии генералов Жадова, Трофименко, Рыжова и Манагарова, а также 4-й гвардейский и
10-й танковые корпуса, 1-й гвардейский мехкорпус, 3-й, 5-й и 7-й кавалерийские корпуса. С воздуха войска округа прикрывались 5-й воздушной армией генерала Горюнова.
Степному военному округу Ставка отводила исключительно важную роль. Его главная задача состояла в том, чтобы не допустить глубокого прорыва наступающего противника, а при переходе войск Центрального и Воронежского фронтов в контрнаступление нарастить мощь их ударов из глубины. Расположение мощной группировки войск на удалении от передовой обеспечивало его командованию свободный маневр всеми силами или частью их на важнейших направлениях – то ли в сторону Орла, то ли в сторону Белгорода.
Роль своеобразного резерва играли также войска близлежащих к Курской дуге фронтов, прежде всего Брянского и Юго-Западного. Тем более это касалось их резервов. Брянский фронт генерал-полковника Рейтера имел: 4-ю гвардейскую армию и 3-й гвардейский танковый корпус у Тулы,
3-ю гвардейскую танковую армию у Верхоупья, 2-й механизированный корпус у Ефремова.
Мобильной компактной группировкой располагались резервы Юго-Западного фронта: 5-я гвардейская танковая армия – южнее Острогожска, 47-я армия – западнее Россоши. В Валуйках дислоцировался 2-й танковый корпус. В Павловке, Новой Калитве и Марковке – 7-й, 3-й и 5-й кавкорпуса. Все эти силы находились в стартовом состоянии, и Ставка могла двинуть их в сторону Орла или Харькова.
В то время когда наземные войска еще продолжали развертывание основных сил в исходных районах к предстоящей операции южнее Орла и севернее Харькова, началась ожесточенная непрерывная битва за господство в воздухе над Курской дугой. Практически проиграв двухмесячную борьбу в небе Кубани, верховное командование вермахта спешно перебрасывало основные силы 4-го воздушного флота фон Рихтгофена на аэродромы, полукольцом охватывающие Курский выступ с юго-запада. В 6-й воздушный флот преобразовывалось командование ВВС «Восток», ускоренно пополняя их новой техникой и резервами. На важнейшем стратегическом направлении сосредоточились 1-й, 4-й и 8-й авиакорпуса, имеющие в своем составе свыше двух тысяч боевых самолетов.
Активность авиации противника нарастала. В ответ на массированный удар советских ВВС по его семнадцати аэродромам 6 мая немецкое командование ответило столь же мощным налетом бомбардировочных соединений на Курск 22 мая, и почти на сутки был выведен из строя важнейший железнодорожный узел в центре советско-германского фронта. В ночь на 2 июня воздушный удар по Курску повторился. В нем приняло участие свыше пятисот пятидесяти боевых машин.
Ставка усмотрела в этих действиях врага предтечу наземной наступательной операции и потребовала от командующего ВВС Новикова принятия срочных мер по завоеванию господства в воздухе. Поставленная ею задача была не из легких. Цель второй крупной операции 8–10 июня заключалась в разгроме группировки бомбардировочной авиации противника, дислоцированной на двадцати восьми аэродромах от Смоленска до Азовского моря, чтобы прекратить ее налеты на Ярославль, Горький и Саратов. В операции намечалось использовать 1, 2, 15-ю воздушные армии, а также АДД генерала Голованова.

Анатолий АЛЕКСАНДРОВ

www.sovross.ru