Лейтенант Шмидт снова осуждён, он вновь не герой, а государственный преступник?

Майсурян Александр 07.08.2013 До сих пор вожди нынешней российской Реставрации тщательно вытравляли из истории все следы красной, социалистической революции, до которых только могли дотянуться. Например, совсем недавно они снесли стелу революционным мыслителям в Александровском саду у Кремля. На стеле были, среди прочих, имена анархиста Бакунина и марксиста Плеханова, народников Лаврова и Михайловского, Чернышевского... Всё это ныне вымарывается из отечественной истории. Но это всё-таки красные страницы, в крайнем случае - "чёрные", анархические (если подразумевать Бакунина). Теперь же власти добрались и до чисто демократических страниц, вроде героической истории лейтенанта Шмидта. Действия Шмидта во главе мятежного "Очакова", несмотря на всю их радикальность, не выходили за рамки демократических требований. Достаточно процитировать его телеграмму Николаю II: "Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от Вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более Вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт". И вот эти страницы тоже с треском выдираются из книги истории. Большинство жителей России, если и помнит имя лейтенанта Шмидта, то, увы, только потому, что за его сыновей выдавали себя Остап Бендер, Балаганов, Паниковский и другие герои "Золотого телёнка" Ильфа и Петрова. Но русская интеллигенция ХХ века чрезвычайно высоко почитала имя и подвиг лейтенанта. Не случайно Борис Пастернак посвятил Шмидту целую поэму. На суде Шмидт, в частности, говорил судьям: "Я не прошу снисхождения вашего, я не жду его. Велика, беспредельна ваша власть, но нет робости во мне, и не смутится дух мой, когда услышу ваш приговор. Без ропота и протеста я приму смерть, но не вижу, не признаю вины за собой!" Вот как Пастернак пересказывал в стихах эту последнюю речь подсудимого: "Напрасно в годы хаоса Искать конца благого. Одним карать и каяться. Другим - кончать Голгофой. Как вы, я - часть великого Перемещенья сроков, И я приму ваш приговор Без гнева и упрёка. Наверно, вы не дрогнете, Сметая человека. Что ж, мученики догмата, Вы тоже - жертвы века. Я тридцать лет вынашивал Любовь к родному краю, И снисхожденья вашего Не жду и не желаю. ..................... В те дни, - а вы их видели, И помните, в какие, - Я был из ряда выделен Волной самой стихии. Не встать со всею родиной Мне было б тяжелее, И о дороге пройденной Теперь не сожалею. Поставленный у пропасти Слепою властью буквы, Я не узнаю робости, И не смутится дух мой. Я знаю, что столб, у которого Я стану, будет гранью Двух разных эпох истории, И радуюсь избранью". И вот мы снова, кажется, проходим мимо этого расстрельного столба, только в обратную сторону, из будущей эпохи в прошедшую. Михаил Ставраки реабилитирован - следовательно, Пётр Шмидт снова осуждён, он вновь не герой, а государственный преступник? Трудно решение Верховного суда понять как-то иначе. Шмидт и Ставраки учились вместе. Писатель Константин Паустовский был лично знаком в 20-е годы со Ставраки (не подозревая, впрочем, что это ТОТ САМЫЙ Ставраки) и с сестрой казнённого им лейтенанта Шмидта, Анной. С её слов он описывал такую сцену, разыгравшуюся перед расстрелом Шмидта между двумя морскими офицерами: "Командовал расстрелом лейтенант Ставраки. Когда Шмидт проходил мимо него, Ставраки стал на колени и сказал: - Прости меня, Петя, если можешь!.. - Встань, Миша! - не останавливаясь, ответил Шмидт. - Не паясничай! Лучше скажи своим людям, чтобы они целили вернее." Возможно, конечно, что романтик Паустовский как-то приукрасил реальные исторические факты. Но в 1923 году его и других немало поразило то, что Ставраки даже и не пытался сменить фамилию. Служил смотрителем Батумского маяка, публиковался (под той же фамилией) в советской печати... На вопрос о причинах такого поведения, по свидетельству Паустовского, Ставраки ответил так: "- Под любой фамилией меня всё равно бы нашли. И чем раньше, тем лучше. И так слишком долго искали! - Даже следователь был озадачен этим ответом и спросил: - Значит, вы жалеете о случившемся? - Это не ваше дело! - ответил Ставраки. Показания он давал скупо, но точно. Последнее его слово было коротким и ошеломило всех, кто присутствовал на суде. - В общем, - сказал он глухо и вздохнул с облегчением, - слава богу, кончилась эта волынка. Собаке собачья смерть! Даже судьи вздрогнули и пристально посмотрели на Ставраки." Судила Ставраки выездная сессия Военной коллегии Верховного суда РСФСР. Его обвиняли не просто в исполнении преступного приказа. Оказывается, у Ставраки была законная возможность и даже обязанность отсрочить казнь - Шмидт в день расстрела был серьёзно болен, а по закону казнить тяжёлобольных не полагалось. Однако Ставраки с этим не посчитался. "Ставраки совместно с прокурором Ронжиным и врачом Федотовым, - говорилось в приговоре, - произвели врачебную экспертизу осуждённого Шмидта П. П. и, несмотря на явные признаки тяжёлой болезни, признали возможным приведение казни в исполнение". В апреле 1923 года Ставраки был приговорен, как тогда говорили, к "высшей мере социальной защиты" - расстрелу. И вот в Генпрокуратуре спустя 90 лет сочли этот приговор "очень странным", поскольку, расстреливая Шмидта и других руководителей восстания, Ставраки "выполнял законные распоряжения законной на тот момент власти". В итоге, по воле Верховного суда РФ, список "необоснованно осуждённых жертв политических репрессий" пополнился ещё одной фамилией - Михаила Ставраки. Интересно, скоро ли будет реабилирован известный провокатор Иван (Ваничка) Окладский? Ведь он тоже был осуждён советским судом примерно в то же время, что и Ставраки, за то, что сдавал полиции участников "Народной воли". Но теперь царская полиция - это "законная на тот момент власть", а народовольцы - отнюдь не герои, а экстремисты-террористы и государственные преступники (не зря же Следственный комитет в текущем году уже изобрёл по известному делу Б. Стомахина новый состав преступления - "оправдание террора народовольцев"). А Окладский, стало быть, - честный патриот, доблестно сдававший царю-батюшке на виселицу лютых крамольников, вроде Желябова. Как, неужели Генпрокуратура ещё не позаботилась о реабилитации героя? (Кстати, реабилитированным или их потомкам по закону полагается двухмесячное жалованье арестованного - значит, потомки Окладского, помимо восстановления доброго имени предка, вправе претендовать на целых 60 серебренников!). Кстати, и Романа Малиновского тоже давно пора бы реабилитировать - он, даром что депутат-большевик Государственной Думы, тоже преданно служил престол-отечеству, сдавая полиции товарищей-большевиков... А его в 1918 году расстреляли... И доктор Дубровин, вождь Союза русского народа, казнённый в сентябре 1918 года, во время "красного террора", разве не заслужил реабилитации? Ну да, еврейские погромы устраивал, было дело, но ведь евреи-то тогда считались врагами "законной на тот момент власти"... Так следует ли считать еврейские погромы виной, или, может быть, уже давно пора признать их, наоборот, ценнейшей государственной заслугой?.. В общем, список жертв репрессий в ближайшее время рискует серьёзно пополниться царскими охранниками, исполнителями казней революционеров, полицейскими шпионами, погромщиками и провокаторами всех мастей... Перефразируя незапятнанного и беспорочного отныне слугу престола Михаила Ставраки, "собакам - собачья реабилитация!" http://forum-msk.org/material/news/9999977.html