Константин Сивков, первый вице-президент Академии геополитических проблем
Анализ причин поражения украинской кампании свидетельствует, что она порождена сформировавшейся в Киеве узурпаторской властью.
«Украинское командование, судя по динамике последующих действий, даже не задумывается о выделении оперативных резервов, о прикрытии флангов»
Начиная с последней декады августа каратели терпят тяжелые поражения. Отступают с ранее захваченных территорий, оставляя соединения и части в «котлах», бросая вооружение и боевую технику, склады боеприпасов и военного имущества. Общие потери украинских ВВТ огромны.Войска, участвующие в так называемой антитеррористической операции на Юго-Востоке страны, уже испытывают недостаток техники. При этом уровень соответствующего оснащения армий ДНР и ЛНР значительно вырос.
Ополчение не уступает в военной мощи формированиям Киева, а на отдельных направлениях (где наносились главные удары) даже их превосходит. Велики и потери карателей в личном составе. Возникли проблемы с призывными контингентами.
Чтобы как-то объяснить столь катастрофичное для украинских войск развитие оперативной обстановки, президент Порошенко обвинил Россию во вводе частей ВДВ на территорию противостояния. Однако эти обвинения не выдерживают критики: нет никаких признаков военного присутствия наших десантников на Украине.
Тогда, естественно, возникает вопрос: почему так быстро и неожиданно начала рушиться мощь «антитеррористической» группировки? Ведь вооруженные силы Украины имели весьма внушительный боевой состав и хорошую оснащенность. К началу 2014 года в ВСУ насчитывалось порядка 168 тысяч человек, в том числе около 125 тысяч военнослужащих.
В сухопутных войсках числилось два танковых, десять механизированных, две аэромобильные, одна воздушно-десантная, пять артиллерийских, две ракетные бригады, один аэромобильный полк и разные части поддержки. Техническая оснащенность была на уровне передовых армий мира.
Танковый парк частей и соединений сухопутных войск включал около 770 ОБТ и свыше 3300 ББМ, около 1100 САУ и более 500 РСЗО, в том числе тяжелых «Ураган» и «Смерч», большое количество минометов, до 100 боевых вертолетов. ВВС Украины имели на вооружении около 160 боевых и 25 транспортных самолетов, в том числе примерно 60 ударных. Правда, после воссоединения Крыма с Россией свыше 15 тысяч военнослужащих ВСУ приняли решение продолжить службу в Вооруженных силах России.
Демонстрируемое нежелание абсолютного большинства украинских офицеров и солдат воевать против народа заставило киевские власти предпринимать меры для создания верных ей частей.
Для этого начали формироваться батальоны территориальной обороны, каждый из которых насчитывал от 150 до 300 человек. Их общее число за период ведения войны на Юго-Востоке Украины составило более 50. Однако одновременно в боевых действиях принимало участие от 7–8 до 12–14 таких частей. 12 марта была воссоздана Национальная гвардия Украины. Ее общая численность в середине лета составляла 60 тысяч.
Непосредственно для ведения боевых действий все эти формирования позволяли создать группировку в 40–50 тысяч человек и более. Именно такой численности достигали украинские войска в наиболее напряженные периоды. При этом силы самообороны ДНР и ЛНР на протяжении всей гражданской войны были значительно меньше, выйдя на максимум в 20–30 тысяч человек в последние недели, ознаменовавшиеся переходом в контрнаступление.
При этом, имея возможности оснащения своих формирований только за счет местных хранилищ ВВТ и трофеев, ополченцы практически всегда (исключая последнее время) в техническом отношении значительно уступали карателям. И тем не менее сегодня наблюдается очевидное оперативное превосходство армии ДНР – ЛНР.
Несоответствие между очевидным численным преимуществом украинских войск и непрерывной чередой их поражений вплоть до катастрофы последних недель заставляет многих, даже беспристрастных аналитиков, предполагать присутствие на Украине российских ВДВ. Между тем есть объективные причины, которые все объясняют, без гипотез об участии нашей страны в боевых действиях.
Это те обстоятельства, которые всегда определяли поражение, казалось бы, многочисленных и сильных армий от их более слабых в численном отношении противников – от битв Александра Македонского до операций вермахта во Второй мировой войне.Нежелание сражаться
Прежде всего, следует выделить политические и идеологические причины. Киевские руководители пришли к власти в результате антиконституционного переворота с грубейшим нарушением всех достигнутых договоренностей. Уже по этому факту полного доверия силовых структур Украины к узурпаторам быть не могло.
И поведение официального Киева по отношению к представителям силовых ведомств было далеко не корректным. Достаточно вспомнить, каким унижениям подвергались бойцы «Беркута» и сотрудники МВД Украины, военнослужащие ВСУ. Не доверяя армейскому начсоставу, власть направила в части «комиссаров евромайдана», которые получили полномочия контролировать действия командиров всех уровней.
Силу приобрела наиболее наглая и беспринципная часть местного олигархата. Эта категория воспринимается большинством военных профессионалов крайне негативно. Они видят в новой власти прежде всего представителей откровенно преступного мира, узурпировавших государственную собственность и управление страной, а до этого планомерно душивших вооруженные силы Украины.
Психологически принять такое руководство как бесспорное, конечно же, крайне сложно. Более того, многие из военных сочувствовали восставшим гражданам Юго-Востока, придерживаясь аналогичных взглядов. Только этим можно объяснить массу случаев отказа целых частей и подразделений ВС Украины от выполнения поставленных задач по занятию городов и пресечению выступлений населения, часто с передачей им своего вооружения и последующим дезертирством.
Показательным является массовый, почти 80-процентный переход личного состава воинских формирований Украины в Крыму на российскую службу.
Отнюдь не способствовала активным действиям частей и подразделений ВСУ и фактическая этническая однородность страны. Противопоставление русских и украинцев, образующих подавляющее большинство населения, искусственно.
Национальная тема педалируется прозападными политическими силами в интересах обеспечения своего господства в стране. Поэтому война против соплеменников (часто против родственников) была для большинства личного состава вооруженных сил Украины неприемлема.
Не многим лучше дело обстояло с наемниками и боевиками «Правого сектора». Эти были вполне мотивированы на войну идеологически и экономически. Но они не желали погибать. И это вызывало у них боязнь ближнего боя.
Они стремились решать боевые задачи дистанционно – огневым поражением противника с безопасного расстояния. Однако без ближнего боя дело не обходилось, и этот контакт почти всегда приводил к тяжелым потерям, даже от более слабого противника.
Так, в середине августа в районе действий армии ДНР группа из шести бойцов блокировала дорогу, по которой двигалась колонна украинских войск в составе танка, двух БТР и такого же числа грузовиков «Урал» с личным составом. В коротком бою были уничтожены танк, БТР и оба «Урала». Личный состав разбежался, потеряв убитыми и ранеными около 20 человек.
Далеко не бесконфликтной была и остается обстановка внутри группировки карательных войск. Между ее различными частями имеются серьезные противоречия, доходящие до вооруженного столкновения.
В частности, осознавая тот факт, что личный состав ВСУ и насильно мобилизованные в национальную гвардию воевать не хотят, Киев создал из боевиков «Правого сектора», наемников Коломойского заградительные отряды. Ополченцы располагают доказательствами многочисленных случаев, когда эти отряды устраивали массовые расстрелы военнослужащих.
Думается, и армейцы отвечают боевикам и наемникам соответствующим образом. Потери от таких столкновений могут быть существенными. Известно и о внутренних разборках. Так, в деревне Старомихайловка произошло столкновение нацгвардии и боевиков «Правого сектора», в результате чего были убитые с обеих сторон.
Оперативная несостоятельность
Нет в группировке и единоначалия, необходимого для ведения успешных боевых действий. Ведь известно, что формирования нацгвардии, а тем более батальоны Коломойского, подразделения иностранных частных компаний, не подчиняются военному командованию Украины.
В таких условиях говорить об эффективном управлении не приходится. Соответственно, нет принципиальной возможности полноценно реализовать какие-либо боевые действия оперативного масштаба с участием всех или большинства компонент разномастной группировки карателей.Тем не менее ее командование пытается действовать согласованно, в соответствии с некими планами ведения операций. Ведь с учетом морально-психологических, политических и идеологических факторов реальность такова: украинские ВС воевать против собственного народа не желают.
Поэтому действенную боевую силу могут составить только идеологически и экономически мотивированные формирования – боевики «Правого сектора», наемники (в том числе иностранные) и добровольцы нацгвардии. Их общая численность редко поднималась выше 8–10 тысяч.
Этих сил явно недостаточно для достижения оперативного успеха, а значит, и принуждение к участию в боевых действиях соединений и частей ВСУ является обязательным условием для того, чтобы иметь хоть какие-нибудь шансы на успех. При этом значительная часть «идейных бойцов» должна быть привлечена для создания заградотрядов, без которых заставить воевать солдат вооруженных сил весьма проблематично.
Однако даже в таких сложных условиях можно было бы действовать разумно, опираясь на основополагающие принципы военного искусства. Но руководство карательной операции демонстрирует полную некомпетентность в вопросах оперативного применения сил и средств.
Создавая ударные группировки, украинское командование, судя по динамике последующих действий, даже не задумывается о выделении оперативных резервов, о прикрытии флангов. Не видно попыток целенаправленно создавать предварительными действиями благоприятные условия для наступления главных сил.
При планировании прорывов не учитывается необходимость достаточной ширины фронта, обеспечивающей своевременное предотвращение контрдействий по изоляции ударной группировки. Так, например, произошло при широко известной попытке в середине лета отсечь силы самообороны от российской территории.
Ударом трех бригад был создан прорыв большой глубины, но без достаточной ширины. Возникла своеобразная «кишка», ширина которой не превышала полутора-двух десятков километров. При отсутствии сил прикрытия флангов наступающих войск рассечение этой группировки было неизбежным. Так образовались печально знаменитый «изваринский котел» и соседние с ним.
Подобных «котлов» для карателей было предостаточно. При этом украинское командование и не предпринимало эффективных мер по деблокированию окруженных войск. Их редкие прорывы из окружения в большинстве случаев были обусловлены недостатком сил у армии Новороссии, чтобы удерживать сплошной фронт кольца окружения по всему периметру.
Все это приводило к огромным потерям в личном составе и технике украинских формирований. А значительная часть боевой техники и вооружения в исправном состоянии становилась трофеями ополчения.
Они оказались настолько существенными, что с учетом захваченного на первых порах оружия и боеприпасов на армейских складах, расположенных в юго-восточных областях, техническая оснащенность сил самообороны достигла вполне приличного уровня, сравнявшись по многим показателям с войсками карателей. Так, за период с 20 июня по 23 августа в ходе боев защитники ДНР и ЛНР захватили танков Т-64 – 79, БМП – 94, БТР – 57, БРДМ – 3, БМД – 9, РСЗО БМ-21 «Град» – 24, РСЗО «Ураган» – 3, САУ 2С4 «Тюльпан» – 2, САУ 2С9 «Нона» – 6, САУ 2С1 «Гвоздика» – 27, гаубиц Д-30 – 14, 82-мм минометов – 36, ЗУ-23-2 – 19, автомобилей – 157, а также четыре САУ 2С7 «Пион» калибра 203 миллиметра (информация В. Садкова).
Примеров откровенно неквалифицированного оперативного руководства нацгвардейцами предостаточно, и их анализ еще предстоит сделать. Можно отметить крайне неэффективное использование артиллерии и авиации.
Применение артиллерии отличалось довольно интенсивным воздействием по жилым кварталам населенных пунктов при достаточно неэффективном поражении частей и подразделений ополчения. В результате атакующие мотострелковые и танковые войска несли огромные потери на сохранивших боеспособность оборонительных позициях сил самообороны, а мирные жители, озлобленные систематическими ударами по их домам, пополняли ряды сопротивления.
Ни разу не было сообщений о применении Киевом высокоточных боеприпасов. Это свидетельствует об их отсутствии (что в условиях избыточного количества, оставшегося в наследство от СССР, означает: либо распродали, либо они вышли из строя в результате многолетнего некорректного хранения) или о том, что в ВСУ нет подготовленных кадров, способных применять такие боеприпасы.
Не лучше обстояло дело с авиацией. Удары в основном наносились парами или одиночными самолетами, без четкого согласования с действиями сухопутных войск, без должной предварительной разведки объектов и вскрытия системы ПВО. В результате боевая эффективность авиации карателей близка к нулю, а потери катастрофически велики.
Перечисленные факторы стали главными причинами провалов карательной операции на всем ее протяжении. За четыре месяца боев в Донбассе украинские войска, по данным штаба ДНР, потеряли 43 тысячи человек. Из них 27888 убиты или ранены, не менее 13500 дезертировали или пропали без вести. Самые крупные потери в боях понес «Правый сектор» – свыше 7000 убитых и раненых.
Большинство из них входили в состав украинской национальной гвардии. Батальоны «Днепр», «Донбасс», «Чернигов», «Айдар», «Азов», «Херсон» и др. потеряли убитыми и ранеными 6168 человек. СБУ – 115 человек. Убиты и ранены 460 иностранных наемников. Больше других недосчитались бойцов польская ASBS Othago (194 человека) и американская Асаdemi (160). Потери ВСУ составили 14889 военнослужащих.Убиты 25 сотрудников американских спецслужб – ФБР и ЦРУ. За четыре месяца Киев потерял 43 самолета (среди них польский и хорватский Су-25), 22 вертолета, шесть беспилотников. Ополчению удалось уничтожить 448 танков, 827 БТР, БМП и БМД, 37 «Градов», 19 «Ураганов» и около 100 единиц артиллерии разных калибров, в том числе 40 минометов, а также несколько сотен автомобилей, свидетельствуют данные штаба ДНР.
Таким образом, именно внутренние факторы – идеологические, политические, морально-психологические, оперативные и другие определяют провал карательной операции на Юго-Востоке Украины, выступают главными и единственными причинами поражений Киева.
Кроме того, к перелому в вооруженной борьбе ополченцев с захватчиками привела и некомпетентность командования карательной группировкой в вопросах оперативного применения подчиненных войск и сил. Российские десантники здесь ни при чем. Существенный вклад в успехи армии Новороссии внесли наши добровольцы. Однако их численность – не более 10–15 процентов в составе ополчения – не позволяет придавать особого значения участию россиян в военных действиях.
Анализ причин поражения Киева свидетельствует о фундаментальном характере происходящего. Дело не в частностях, а в качествах, имманентно присущих сформировавшейся узурпаторской власти. Эти причины принципиально неустранимы, во всяком случае в ближайшей перспективе. Поэтому поражения карателей на Юго-Востоке Украины неизбежны, а Россия к ним абсолютно непричастна.
Рассчитывать на военную победу у официального Киева нет никаких оснований. Если, конечно, в конфликт не вмешается НАТО в той или иной форме.
