65 лет назад, 25 февраля 1956 г., в последний день работы ХХ съезда КПСС, Никита Хрущёв выступил с закрытым докладом о культе личности Сталина.

В этом докладе первый секретарь ЦК говорил о полном пренебрежении Сталина принципами коллективного руководства, о его личной причастности к масштабным репрессиям. Назвал некоторые имена тех, кого незаконно осудили и расстреляли, обвинил Сталина в том, что сельское хозяйство тот изучал только по кинофильмам. Наконец, возложил на предшественника ответственность за неготовность к войне, за жестокие поражения в её начале и даже сказал, что Сталин «планировал военные операции по глобусу».

Партийная тайна

Необычным был сам момент, когда Хрущёв выступил с этим докладом. Съезд вроде бы заканчивался, новый состав ЦК уже был избран. Но делегатов попросили не разъезжаться, а остаться ещё на один день. На это дополнительное закрытое заседание не пригласили ни представителей зарубежных компартий, ни журналистов.

Для большинства присутствовавших выступление Хрущёва стало громом среди ясного неба. Корреспондент журнала Time Джим Белл, который не был очевидцем выступления, писал: «Во время хрущёвского доклада — со слезами, перечислением интриг, заговоров и контрзаговоров, окружавших последние дни Сталина, — кто-то из зала спросил: «Почему вы его не убили?» Хрущёв ответил: «А что мы могли сделать? Тогда был террор». На самом деле после выступления Хрущёва председательствовавший на заседании глава советского правительства Николай Булганин предложил прений не открывать и вопросов не задавать. Да и кто бы стал спрашивать? Такой смельчак нашёлся разве что в известном анекдоте того времени: «После хрущёвского доклада на ХХ съезде раздаётся голос из зала: «Почему так долго молчали?» Хрущёв: «Кто спрашивает? (Молчание). Вот потому и мы молчали!»

5 марта 1956 г. (в третью годовщину со дня смерти Сталина) советское партийное руководство приняло постановление «Об ознакомлении с докладом тов. Хрущёва Н. С. „О культе личности и его последствиях“ на ХХ съезде КПСС». Предусматривалось проинформировать о докладе всех коммунистов и комсомольцев, беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников.

Успеть в Мавзолей

Общество разделилось на тех, кто с энтузиазмом встретил развенчание культа личности, и тех, кто видел в этом грубейшую ошибку и даже предательство дела социализма. Тот же американский корреспондент совершил прогулку по столице и отметил изменения, произошедшие после «тайного доклада»: «В вестибюле московского Театра Советской армии один из вездесущих портретов Сталина заменили зеркалом. В Музее революции витрины, ещё недавно ломившиеся от подарков „великому Сталину“, разом опустели, а на уцелевших подарках замазаны надписи. В Третьяковской галерее, где немалую часть экспозиции составляли картины о Сталине, осталось лишь два небольших портрета „вождя народов“. В „Правде“ Московский автозавод имени Сталина назвали просто Московским автозаводом. А учительница, проводящая экскурсию в Мавзолее, рассказывала школьникам только о Ленине».

У самого Мавзолея Ленина — Сталина тем временем выстроилась такая огромная очередь, что пришлось усилить охрану. Возможно, люди прощались со Сталиным или просто из любопытства решили убедиться, там ли ещё тело «вождя народов». 

На собраниях парторганизаций, где зачитывался хрущёвский доклад, принимались многочисленные резолюции с осуждением Сталина. Не всегда эти собрания проходили гладко. Так, в Институте востоковедения АН СССР научный сотрудник Мордвинов заявил, что ответственность за расстрелы должна нести вся партийная верхушка, в том числе и Хрущёв. Кстати, сам Никита Сергеевич, будучи руководителем Украины, регулярно посылал Иосифу Виссарионовичу в Москву списки «врагов народа» и «вредителей». Говорят, это так надоело Сталину, что на одном из посланий он наложил резолюцию: «Уймись, дурак!» Однако Хрущёв вспоминал, что Сталин всех связывал круговой порукой: «Когда заканчивали следственное дело, он тут же на заседании подписывал сам... и сейчас же вкруговую давал, кто тут сидел, и те, не глядя... подписывали...»

Но самым мрачным эпизодом «хрущёвской оттепели» был расстрел демонстрации в защиту «доброго имени Сталина». В начале марта 1956 г. в Грузии, как и во всём Советском Союзе, собирались почтить его память. У огромного монумента Сталину в Тбилиси появились студенты, к ним присоединились рабочие. Очевидцы вспоминали, что на улицы вышли десятки тысяч человек, включая фронтовиков. Появились лозунги «Долой Хрущёва», «С Лениным и Сталиным — к победе коммунизма!». Демонстрации и митинги прошли и в других городах Грузии. Выступавшие требовали запретить чтение в парторганизациях доклада о культе личности. В Тбилиси было введено патрулирование войск местного гарнизона. В ночь с 9 на 10 марта толпа напала на Дом связи, ранив несколько солдат из оцепления. В ответ военные открыли огонь на поражение, были убиты 15 и ранены 54 человека. За участие в беспорядках задержали 375 человек, из них более половины — коммунистов и комсомольцев. 

«Дорогой Никита Сергеевич»

Сам секретный доклад окольными путями попал на Запад. В СССР его тогда не публиковали. Партийное руководство СССР быстро осознало, что дальнейшее его обсуждение может поставить под угрозу авторитет компартии в целом. Лишь 2 июля 1956 г. в «Правде» вышло постановление Президиума ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий». Из его текста почти исчезло выражение «массовые репрессии», а слов «аресты и расстрелы» вообще не встречалось. Никаких конкретных цифр из хрущёвского доклада не приводилось.

Михаил Шолохов однажды сказал по поводу Сталина: «Был культ, но была и личность». Что касается самого Хрущёва, то во время своего правления на Украине он вовсе не препятствовал тому, чтобы его именем назывались колхозы, высшие учебные заведения, стадионы. А встав во главе страны, очень любил, чтобы к нему обращались «дорогой Никита Сергеевич». Позже товарищи по партии, решившие снять переставшего быть дорогим Хрущёва, припомнят ему в том числе и культ собственной личности, и волюнтаризм. А некоторые куски стенограммы прошедшего в октябре 1964 г. пленума ЦК КПСС удивительным образом напоминают тот доклад, что читал сам Хрущёв на секретном заседании ХХ съезда.