В.Ч. Леонид Григорьевич, здравствуйте! В февральской нашей беседе мы сосредоточились на прогнозах политики президента США Дональда Трампа. И Вы подчеркнули, что от Трампа следует ожидать или новой, или сильно модернизированной геополитической доктрины, которая повлечет серьезные изменения во внутренней и внешней политике. И что-де такая политика востребована ныне американским обществом. Но новый президент, по сути дела, встал на ту же тропу «томагавков», что и его предшественники. О чем говорит этот неожиданный удар по сирийской авиабазе? Не переоценили ли мы потенциальные возможности и намерения Трампа?
Л.И. Спасибо, Валентин Васильевич, за приглашение к продолжению беседы о политике США в связи с изменениями в Белом доме. Но если мы с Вами в чем-то и ошиблись, то в мелочах, но не в главном.
Избрание Д. Трампа президентом США вселяло в мировой политический процесс определенные надежды. Сознаюсь, погрешил такими ожиданиями и я. Они, надежды, были связаны не только с предвыборными заявлениями кандидата в президенты, но и с ситуацией, складывающейся в мировом пространстве и в самих США. В последнее время мир стремительно изменялся. С одной стороны, усиливалась власть транснационального капитала, принуждающего государства и народы обеспечивать его сверхобогащение, но с другой – нарастало сопротивление этой тенденции, и на мировую арену стали выходить не просто государства Востока и Латинской Америки, но мировые этнокультурные цивилизации. Одновременно США и Европа теряли свои позиции в экономике, политике, военной сфере. На планете вновь повеяло социализмом и биполярностью. Причем биполярность проявлялась и в прежнем, но сильно изменившемся варианте: «Запад–Восток», и в новом виде: «цивилизации (государства) – транснациональное сообщество банкиров».
Китай демонстрирует ошеломляющие темпы экономического, образовательного, культурного и технологического развития. Но он же несет и социализм с китайской спецификой, подпитывая энергией боливарианский социализм в Латинской Америке, советский – в России и СНГ, арабский – на Ближнем Востоке. Да и в Африке, Европе, Юго-Восточной Азии социалистические идеи окончательно не ушли из сознания народов. Даже папа римский в своей поездке по Латинской Америке заговорил на крестьянско-пролетарском языке.
Видимо, поэтому социалистические идеи зазвучали в предвыборных речах миллиардера, кандидата в президенты Америки. Такие, например, как возвращение производства в страну и обеспечение рабочих мест миллионам американцев, рост благосостояния населения, ограничение всевластия финансового капитала, невмешательство во внутренние дела других государств и т.д. А что стояло за фразой в инаугурационной речи Трампа: «Я возвращаю власть вам – народу»? Говорил он и о праве сирийского народа самому определять и власть, и свою судьбу, призывал к совместной борьбе с терроризмом, в том числе апеллировал к России.
Поэтому часть экспертного сообщества надеялась на серьезные изменения во внешней и внутренней политике США. И, похоже, Д. Трамп действительно намеревался изменить поведение Америки и главное – дать бой финансовому капиталу, захватившему власть не только в США, но и в большей части мирового пространства, и ставшего главным субъектом мировой политики и экономики. При этом, конечно, возникало в памяти то обстоятельство, что Трамп не первый американский президент, пытавшийся поставить финансистов под контроль, но все они плохо кончили. Финансовый олигархат после убийства Кеннеди стал только усиливать свои властные позиции по всему миру. А после падения СССР он стал всесилен. И все последующие за Кеннеди президенты, каким бы фантазиям ни предавались в своих предвыборных речах, делали одно и то же: войны, перевороты, политические убийства государств и лидеров, цветные революции, откровенное вмешательство во внутренние дела суверенных стран.
Думалось, что за Трампом стоит не только значительная часть простого народа, но и национальная элита США, понимающая катастрофичность всевластия капитала для окружающей среды, человечества и самой Америки. Но, похоже, соотношение сил оказалось не в пользу благих начинаний нового президента, и кто-то более властный приказал во внешней политике следовать прежним курсом, иначе…
Кто стал заказчиком удара по авиабазе Аль-Шайрат, можно просчитать. Повысился курс американского доллара, скакнули цены на нефть и золото. Кто-то хорошо на этом заработал. Маккейн потирает руки – «поставили на место Россию», продемонстрировали китайскому руководству, кто в доме хозяин, намекнули Ирану, Турции, Египту и многим другим, что создать провокационный прецедент и долбануть затем «томагавками» проще простого.
Можно сказать, что удар по Сирии – это попытка возвращения к однополярному миру, точнее к однополярному диктату. И, скорее всего, Дональд Трамп, как и все прежние его предшественники, пошел на уступки финансовому капиталу, которому намеревался дать сражение, и ястребам в собственной партии. Здесь, видимо, произошла сделка: что-то позволят Трампу, но на определенных условиях. И одним из таковых стала более жесткая позиция по Сирии и в отношении России.
В.Ч. Не считаете ли Вы, что Трамп почувствовал угрозу не только своей президентской власти, но и своей жизни, и поэтому пошел на уступки?
Л.И. Конечно, после вступления в должность Трамп ощутил мощное, хорошо организованное давление, и не только со стороны демократов. Его популярность стала резко падать, протесты против его политики стали нарастать, заговорили в политических кругах даже об импичменте. И он вынужден был скорректировать свою внешнюю политику в сторону ужесточения и принять решение совершить удар по Сирии. Но, подчеркну, не изменить коренным образом, а лишь подрихтовать. Мы в прошлой беседе говорили, что его политика в отношении России, Китая, других стран и даже НАТО будет более жесткой, чем у Обамы. Что он и демонстрирует. Но этого же хотели сторонники Х. Клинтон. Трамп же считал политику Обамы на Ближнем Востоке слишком вялой и нерешительной. Вот и проявил решительность с «томагавками» в руках.
В.Ч. Я процитирую ваши слова из февральского разговора: «Не нужно строить иллюзий, что с приходом в Белый дом нового президента угрозы в адрес России уменьшатся. Моя оценка ситуации такова: неизменным было, есть и будет упорное стремление США ослабить экономическую и военную мощь РФ, ее международное влияние, расколоть нашу страну на несколько государственных образований, затормозить или разрушить интеграционные процессы на постсоветском пространстве. Это – стратегическая цель любой американской администрации, она преемственна, и Трамп не исключение». Но в предвыборных речах Трампа звучали обещания совместно с Россией покончить с терроризмом на Ближнем Востоке. Однако удар по Сирии – это прежде всего услуга боевикам-террористам.
Л.И. Валентин Васильевич, мне много приходилось писать и говорить о том, что англосаксам, да и не только им, нельзя верить на слово. Ведь они даже подписанные соглашения и договоры, нормы Устава ООН игнорируют или трактуют только в свою пользу. Об этом ясно и четко сказал еще в ХIХ столетии английский премьер лорд Пальмерстон: «У Англии нет постоянных друзей и союзников, есть постоянные интересы». Поведенческим кодом англосаксонской элиты была, есть и будет «выгода». Выгодно сегодня подписать – подпишут, завтра невыгодно стало соблюдать – откажутся. Как, например, было с подписанными при СССР договором по ПРО – 1972 г., или с договором СНВ-2. Тем более, когда они сильнее всех остальных, а глупая сила порождает наглость и алчность. И только получив достойный ответ, они начинают искать компромиссные решения.
Сегодня Россия не может дать достойный ответ американцам, да и китайцы не готовы. А что касается поддержки ударом по сирийской авиабазе террористов, то, во-первых, ИГИЛ* – это же их детище, и оно сегодня пока еще им необходимо в качестве инструмента. А во-вторых, этот инструментарий куда выгодней для решения геополитических задач, чем применение собственных вооруженных сил, да и чувствительных потерь своих солдат можно избежать. Нанесли удар «томагавками» – и боевики пошли в наступление, а по России и другим государствам, осудившим агрессию, прокатилась волна терактов. Таков расчет: выгодно со всех сторон.
В.Ч. Напомню еще. Вы говорили, что США при Трампе сделают все возможное, чтобы вернуть полный контроль над Ближним Востоком (над углеводородами региона) и разрушить намечающийся альянс России, Ирана и Турции, выдавить влияние России, укрепить и поставить проамериканские режимы в странах, которые перестали ориентироваться на США. Следует ли теперь ожидать, что американцы усилят давление, включая военно-силовые акции, на Россию, Иран и, конечно, Сирию? Или же будет хоть какое-то взаимодействие между США и Россией в борьбе с терроризмом?
Л.И. Я убежден, что давление будет только нарастать. Ведь Трамп не получил должного отпора со стороны России, Китая и всего международного сообщества. А это только поощряет к государственному бандитизму. Тем более что после явного акта агрессии против Сирии мы торжественно принимали в Москве госсекретаря США.
В.Ч. Кстати, как Вы оцениваете результаты переговоров с американским госсекретарем Тиллерсоном, и почему В. Путин встречался с ним? Сразу после американского удара прошла из официальных кругов информация, что этой встречи не будет.
Л.И. Во-первых, согласие на визит госсекретаря США в Москву есть косвенное признание «законности» американского удара по сирийской авиабазе. Даже министр иностранных дел Великобритании Б. Джонсон отказался ехать в Москву, обвинив Россию в поддержке Б. Асада, который якобы применил химическое оружие. А мы распластались перед Вашингтоном. Во-вторых, никаких переговоров, в классическом их понимании, не было: Тиллерсон привез в Москву ультиматум с требованием «сдать Асада», как мы сдали Милошевича, Саддама, Каддафи. А это означает уничтожение очередного дружественного нам государства. И одновременно означает полное подчинение США и утрату наших последних союзников и политических партнеров. В-третьих, скорее, решение о встрече Путина с госсекретарем США принималось не в Москве, а на Уолл-стрит в Нью-Йорке, или в Вашингтоне. Вспомним фразу, брошенную пару лет назад незабвенным Бжезинским: российская элита – она ваша или наша, американская? Поскольку и капиталы держат в американских банках, и недвижимость, и семьи содержат в США. Поэтому перед т.н. элитой остро стоит вопрос: Асад, Сирия или личные интересы?
В.Ч. Леонид Григорьевич, вы упомянули о союзниках и партнерах России. Не могу не задать Вам вопрос: а что на самом деле происходит в СНГ, ОДКБ, ЕврАзЭС, в ШОС, БРИКС? Ведь Вы некоторое время назад с оптимизмом говорили об этих структурах?
Л.И. Да, Валентин Васильевич, действительно, я все-таки надеялся на интеграционные процессы в СНГ, развитие ШОС и БРИКС как на построение альтернативы западному миропорядку и американо-финансовому диктату. Но в последние годы этот процесс явно замедлился, а где-то пошел вспять. Да, были серьезные глобальные противники ему, но и Россия не проявляла должных инициатив и усилий. Сосредоточение на экономических выгодах и отодвигание на второй план вопросов безопасности и политического единства привели к торможению интеграционных процессов. Политическое поражение в Сирии приведет к пониманию бесперспективности, и даже опасности сотрудничества с Россией.
Что касается СНГ, то эта организация, хотя и медленно, но завершает свою историю. ОДКБ не может достойно реагировать на военные угрозы, да и политического единства между участниками нет. Даже президент Кыргызстана заявляет о готовности вступить (хоть завтра) в ЕС и НАТО. Казахстан, не видя будущего с Россией, переходит на латиницу. Постепенно от России отворачивается Беларусь, потому что все обещанное при подписании соглашения о Союзном государстве, кроме оборонного пространства, не выполнено. Отношения с другими бывшими братьями и друзьями еще хуже. Так что, Россия остается в одиночестве, потому что не сформировала собственной модели развития и поведения и не является примером для подражания. Ни в экономике, ни в политике, ни в любой другой сфере. А всеобщая российская коррумпированность и неуправляемость примером служить не могут.
В.Ч. Леонид Григорьевич, грустно завершать сейчас беседу на такой минорной ноте. Договоримся о скорой новой встрече.
Л.И. Согласен.
В.Ч. Спасибо!
