ЛЕНИН, СТАЛИН и СОВЕТСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

к 153-й годовщине со дня рождения В. И. Ленина

Великий Ленин! День его рожденья
Был днем рожденья счастья всей земли,
С ним в жизнь пришло людских надежд свершенье,
С ним в жизнь дела бессмертные пришли.
С. Наровчатов

Известно, что «большевизм как течение политической мысли и как политическая партия существует с 1903 года». В. И. Ленин, автор этих слов, явился основоположником большевизма и создателем большевистской партии – РСДРП(б). Ленин же был и главным организатором первой в мире социалистической революции, совершенной рабочими и крестьянами России.
Обратим, однако, внимание на то, что первой задачей, выдвинутой в программе партии, было совершение буржуазно-демократической революции путем свержения самодержавной власти. Но, в силу обстоятельств, император Николай II был отстранен от власти без участия большевиков. Ленин в это время был в эмиграции, а по приезде в Россию выступил со знаменитыми «Апрельскими тезисами», в которых обосновал возможность перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. Последняя была поставлена в порядок дня, – она совершилась, как мы хорошо знаем из истории, в октябре 1917 года.
Сталин вскоре после кончины Ленина говорил о нем как руководителе этой революции: «Ленин был рожден для революции. Он был поистине гением революционных взрывов и величайшим мастером революционного руководства. Никогда он не чувствовал себя так свободно и радостно, как в эпоху революционных потрясений. Этим я вовсе не хочу сказать, что Ленин одинаково одобрял всякое революционное потрясение или что он всегда и при всяких условиях стоял за революционные взрывы. Нисколько. Этим я хочу лишь сказать, что никогда гениальная прозорливость Ленина не проявлялась так полно и отчетливо, как во время революционных взрывов. В дни революционных поворотов он буквально расцветал, становился ясновидцем, предугадывал движение классов и вероятные зигзаги революции, видя их, как на ладони. Недаром говорится в наших партийных кругах, что “Ильич умеет плавать в волнах революции, как рыба в воде”».
С учетом сложных условий, в которых происходила революция (участие России в мировой войне на стороне Антанты), можно сказать, что не будь Ленин «гением революционных взрывов», октябрьская революция, скорее всего, не могла бы состояться.
Но к этому надо добавить, что Ленин был не только гениальным политическим деятелем. Он в своей политической практике опирался на собственные теоретические изыскания, и его умозаключения всегда находили практическое подтверждение. В современной ситуации в нашем обществе, когда капитал ежедневно и ежечасно ведет наступление на жизненные права трудящихся, интересно было бы актуализировать смысл следующего его высказывания: «Без революционной теории не может быть и революционного движения». Могут сказать, что такая теория давно существует, создана она трудами К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина и И. В. Сталина. Это верно, но труды эти создавались сто–двести лет тому назад, – недавно мы отмечали 70-летие со дня кончины последнего из классиков революционной теории. Между тем, общественная практика постоянно изменяет и общество, и человека. Сегодня мир совершенно иной, чем был даже 70 лет тому назад. А социальная теория представляет собой не что иное, как результат обобщения социальной практики.
Многое из того, что произошло только за последние три с небольшим десятилетия, не получило теоретического обобщения, сколько-нибудь достаточного для сегодняшнего политического действия.
Назовем, прежде всего, такое знаковое событие, как крушение Советского социалистического государства в 1991–1993 гг. Мы знаем, что наши враги на Западе основательно поработали над разрушением СССР. Но ведь они не совершили при этим прямой агрессии с целью его ликвидации. Выходит, главную роль здесь сыграли все-таки процессы, происходившие внутри страны.
А эти процессы протекали не столько в сфере экономики, как обычно думают (в СССР экономика даже в ходе «перестройки» развивалась интенсивнее, нежели в капиталистических странах), а в иных сферах и прежде всего – в сфере культуры общества и общественного сознания. Между тем, работы Сталина в этой области не были востребованы после его смерти. Нелишне осмыслить в связи с этим следующий факт, касающийся развития социальной теории в послевоенные годы. Тогда вышли из печати, помимо переизданий, три крупные работы Сталина: «О Великой Отечественной войне Советского Союза», «Марксизм и вопросы языкознания» и «Экономические проблемы социализма в СССР».
Представить сталинские теоретические разработки военного периода в отдельном издании было, конечно, необходимо, и это не вызывает вопросов. Обобщение опыта экономического развития СССР тоже было актуальным для дальнейшего совершенствования экономической политики. Но почему Сталин включается в дискуссию по языкознанию? Почему он пишет эту работу даже раньше, чем книгу по экономической теории?
Дело заключается в том, что Сталин смотрит на общество и его развитие, не абсолютизируя роль экономики. Наоборот, он не однажды подчеркивает, что такой фактор, как культура общества, оказывает серьезное и активное влияние на экономические процессы. А ведь именно язык, которому посвящена вторая из названных работ, образует основу культуры, – она формируется и развивается на основе языка. При этом Сталин особо подчеркивает, что язык порожден не тем или иным экономическим базисом, а «всем ходом истории общества», он «создан не одним каким-нибудь классом, а всем обществом, всеми классами общества, усилиями сотен поколений».
Это относится и к культуре в целом. Именно посредством языка складываются исторически и утверждаются в жизненной практике традиции, которые, в современном марксистском понимании, представляют культуру как некоторую совокупность устойчивых способов действия, присущую тому или иному народу. Другим же способом действия людей в том или ином обществе и, следовательно, другой формой культуры выступают инновации, посредством которых происходит развитие культуры. В таком понимании культура охватывает собой не только духовные процессы и способы действия, но и материальные, прежде всего, производственно-экономические процессы. В результате культура более или менее определенно предстает в двух видах: материальная культура и духовная культура, присущие тому или иному обществу. Философская теория общества, которая рассматривает культуру в таком понимании в качестве определяющего фактора развития общества, получила название теории цивилизаций.
В активный оборот в социальных науках эта философская теория вошла уже после смерти Сталина, и в его работах даже сами термины «локальная цивилизация» и «исторический тип цивилизации» не употребляются. Но, как иногда бывает, философски мыслящие социальные теоретики и политические деятели интуитивно улавливает те общественные связи, которые существуют, но не нашли еще отражения в теории. Сталин едва ли был хорошо знаком с трудами классиков цивилизационного подхода к пониманию истории (Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби), но приходил к близким к нему выводам самостоятельно, не через теорию, а через собственную государственную деятельность.
Так, в советскую идеологию при нем был инкорпорирован русский патриотизм, который стал ее неотъемлемой частью. В 1947 г. Сталин даже инициировал идеологическую кампанию борьбы против космополитизма и преклонения перед иностранщиной, – по сути это и было не что иное, как защита позиций советского патриотизма. Уже после смерти Сталина академик П. Л. Капица говорил, что если бы Сталин не провел эту кампанию, у нас не было бы ни ядерного оружия, ни космических полетов.
Сталин мыслил понятиями теории цивилизаций интуитивно, не «вписывая» их в свой понятийно-терминологический аппарат в явном виде. Неукоснительно следуя общей ленинской парадигме, утверждающей, что теория, будучи результатом обобщения социальной практики, становится программой дальнейшего развития практического изменения действительности, он развивал теорию социализма как раз применительно к практике социалистического строительства в СССР.
Подчеркнем в связи с этим, что в сталинскую эпоху строительство социалистического общества и его развитие в послевоенные годы происходили на основе культурной матрицы, опирающейся на традиции, веками выработанные в условиях Российской цивилизации. Это обстоятельство было важным фактором того грандиозного успеха и феерического динамизма, которые были присущи сталинским практическим программам построения социализма и последующего его развития.
В полном согласии с тем социально-философским подходом, который ныне называется цивилизационным, Сталин вырабатывает специфически советский способ интенсификации экономики. Он отчетливо видел возможности самостоятельного, независимого от Запада, движения России по пути социалистического строительства – движения, опирающегося на общинно-коллективистское, «соборное» сознание народа, выработанное исторически и прочно вошедшее в наш социокультурный опыт.
Сталинские реформы 30-х гг. стали по своей глубочайшей сути «революцией сверху», совершаемой во имя торжества народного духа, – они повышали уровень «душевного комфорта», который для русского человека неизмеримо ценнее, нежели комфорт телесный. Сообразуясь с этим, Сталин вырабатывает специфически советский способ построения социализма в нашей стране. Индустриализация промышленности и сельского хозяйства были проведены в формах, соответствовавших историческим традициям социального жизнеустройства: образование производственных коллективов в городе и самостоятельно управляющихся коллективных хозяйств в деревне. Производственный коллектив рассматривался Сталиным как «ячейка» общегосударственного «семейного» коллектива, в котором объединены все граждане страны. На этой основе строятся взаимоотношения трудовых коллективов в промышленности и сельском хозяйстве с государством, которое выступает при этом как политическая форма единой трудовой семьи.
В роли больших коллективов выступают также и разного рода национальные образования. В результате советское общество явило собой большую семью народов, сплотившихся вокруг русского народа. Многонациональное советское государство могло быть построено только на основе великой русской культуры. Это обстоятельство еще тогда, в 30-х гг., верно уловил писатель Андрей Платонов. В его записных книжках найдена фраза, смысл которой таков: строится большая семья народов, а Сталин – отец в этой семье. Это довольно точно и весьма значимо для понимания политики, которая проводилась тогда в стране.
Сталин хорошо понимал, что следование традиции общественного жизнеустройства позволяет мобилизовать духовную энергию народа на инновации в русле этой традиции. Источник энергии, породившей грандиозные свершения сталинской эпохи, как раз и был заключен в глубинах народной культуры, вобравшей в себя многовековой исторический опыт страны. Сталин, опираясь на этот опыт, обогатил его своей мыслительной деятельностью и политической практикой. Черпая из щедрого источника, он сумел отлить содержимое в формы глубокой теории и верной, надежной, эффективной политической стратегии.
Его политика стала осуществлением величественного замысла, в фундамент которого была заложена оригинальная, никем ранее не сформулированная теорема. Она явилась путеводной звездой для всех его практически- политических решений. А эти решения, в свою очередь, определили масштабный исторический результат социальной активности огромных масс народа.
Теоретический фундамент этой идейной ориентации был заложен в сталинскую эпоху советской истории, когда было в полной мере реализовано единство 1) марксистской программы социальных преобразований и 2) архетипов и традиций народной культуры, в концентрированном виде представленных идеалом русского социализма. Последующая история советского общества развивалась – с большим или меньшим успехом – в этих теоретических координатах.
Однако вскоре после смерти Сталина последовал идейно-политический дрейф в направлении отказа от цивилизационно-культурной составляющей этих координат. Цивилизационный подход к пониманию общественных процессов, присущий политике Сталина, оказался совершенно чуждым послесталинскому руководству КПСС. По сути дела сразу после смерти вождя начинается процесс в нашей государственной идеологии (а через нее он проникает и в общественное сознание в целом), который обычно обозначается таким словом, как «вестернизация». (Некоторые теоретики и публицисты предпочитали русскоязычный термин «западнизация»). Этот процесс означал инкорпорирование в нашу идеологию и культуру западных потребительских ценностей, вместо свойственных нашей цивилизации ценностей духовных.
Вот один только факт: Хрущева после его выступления в одной украинской аудитории спросили: все сегодня толкуют о коммунизме, и вы говорили, – а как вы объясните, что такое коммунизм? Хрущев ответил: это когда у каждого из нас будет много галушек. Надо ли удивляться тому, что с его подачи в принятой тогда новой программе КПСС коммунизм сводился к его материально-технической базе, а эта база понималась как достаточная для производства «галушек»: в частности, тогда была поставлена задача догнать и перегнать Америку по производству предметов массового потребления. В программе партии было также заявлено, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Надо полагать, имелось в виду, что в этом, «галушечном» его понимании.
Тогда же одним из главных приоритетов нашей политики становится сближение с капиталистическим странами по всем направлениям, т. е. не только мирное сосуществование в области внешней политики, но и заимствование их опыта как в материальном производстве, так и – в особенности – в духовной культуре. Именно тогда к нам широким потоком хлынули американские музыкальные поделки и прочий мусор, растлевающий сознание советского человека и общества в целом.
Происходило это на фоне тотального отвержения всего богатейшего опыта сталинской эпохи нашей истории. Более того, эта великая эпоха была представлена как время подавления личности, репрессий по отношению к лучшим гражданам страны, время всеобщего страха перед «тираном» и органами государственной безопасности.
Кое-что было исправлено после отставки Хрущева от властных постов: прекратилась злобная кампания клеветы на Сталина и его эпоху, были отменены наиболее одиозные новации в сфере материального производства и управления им, в частности, система совнархозов. Но и не более того. В экономике последовали реформы, нацеленные на интенсивное внедрение рыночных методов управления, – главным показателем успешной работы предприятия стала максимальная прибыль. Сближение с Западом стало еще более всеохватывающим, страна ускоренными темпами превращалась в «бензоколонку» для стран Запада. Ставка на «вестернизацию» во всех направлениях духовной культуры осталась неизменной.
Горбачевская «перестройка» нанесла решающий удар по экономической и политической системам уже не столько сталинского типа (от них к тому времени остались, как говорится, «рожки да ножки»), но и по системе социализма как таковой, хотя первоначально реформы шли под лозунгом «Больше социализма!». Фактом стало создание экономических структур, нацеленных на переход от социализма к капитализму. Антисталинская кампания приобрела и вовсе формы идеологического и политического «хулиганства», – такой остервенелой она не была даже в годы хрущевщины: Сталин был обвинен в преступных деяниях, все, осужденные при нем враги народа и другие преступники были политически оправданы. Завершилась эта кампания государственным переворотом 1991–1993 гг. во главе с Ельциным. Советский Союз распался, Запад торжествовал победу.
Такова краткая история послесталинского СССР. Мы видим, что ее течение проходило под знаком отказа от сталинских норм жизни советского общества, которые опирались на исторические традиции Российской цивилизации. Отказ этот происходил за счет постепенного внедрения норм и ценностей западного общества в ткань советской цивилизации, сформированной в результате претворения в жизнь ленинской идеи социалистической революции и сталинского плана построения социализма в СССР как отдельно взятой стране.
В изложенном выше контексте, именно отказ от теории и практики сталинизма в последние три советских десятилетия привел страну к катастрофе. И если мы сегодня хотим выбрать верный путь, нам необходимо освоить этот, идейно-теоретический, пласт сталинского наследия. Только глубокое его осмысление через призму современных реалий и опора на его принципы позволит сделать фактом возрождение России как великой народной державы, способной противостоять политике «вестернизации», вторжению в наше общество разрушительных, обесчеловечивающих человека «ценностей» западной цивилизации.
В. А. Туев,
доктор философских наук, профессор.
Ленинград