Сергей Глазьев: Разорительная история одного «Не потерплю!»

Не заморачиваясь вопросами структуры экономики, включая скрытую безработицу, а также не обращая внимания на возможности общего рынка труда ЕАЭС, ЦБ ограничиваются показателем официальной безработицы

По мотивам рассказа Салтыкова-Щедрина «Органчик»

27 октября Банк России повысил ключевую ставку до 15%, что дало увеличение за три месяца уровней кредитных ставок в экономике в два раза — выше динамика была только в 1998 и 2022 годах.

«Мы повысили ключевую ставку из-за реализации инфляционных рисков. И будем удерживать её на высоких уровнях достаточно продолжительное время — до тех пор, пока не убедимся в устойчивом характере замедления инфляции», — по мнению руководства ЦБ, расширение кредитования не нужно российской экономике. В МВФ не учат, что низкая стоимость заёмных ресурсов позволяет производить больше товаров и услуг, а рост их предложения снижает инфляцию.

Эксперты Банка России бесконечно далеки от реального сектора экономики и не ведают о том, что загрузка производственных мощностей не превышает 65%. Они мыслят устаревшими догмами из учебника для младших курсов об обратной зависимости между инфляцией и безработицей, не вникая в её структуру. Полагая, что резерв прироста рабочей силы исчерпан, руководство ЦБ думает, что расширение кредита в условиях высоких инфляционных ожиданий приведёт не к росту производства, а к инфляции — стагфляции. Как будто мы её не имели все 10 лет нынешнего председателя ЦБ в результате такой примитивной политики!

Ведь именно она держит нашу экономику в порочном кругу стагфляционной ловушки: повышение ключевой ставки — сжатие кредитования производственной сферы — сокращение инвестиций и производства — падение конкурентоспособности экономики — девальвация рубля — всплеск инфляции — повышение ставки процента…

Не заморачиваясь вопросами структуры экономики, включая скрытую безработицу, а также не обращая внимания на возможности общего рынка труда ЕАЭС, ЦБ ограничиваются показателем официальной безработицы. Причину инфляции он видит в «необеспеченном» спросе, подпитываемом кредитованием, а также в ослаблении рубля из-за ухудшения платёжного баланса. Как будто не сам ЦБ это сделал, потворствуя вывозу капитала и стимулируя переток кредитования из реального в потребительский сектор.

И теперь, спровоцировав бегство от рубля, ЦБ разводит руками: как смеют эти глуповцы защищаться от произвола спекулянтов и монополий, пытаясь сохранить свои доходы? Всего этого ЦБ «не потерпит» — будет задирать ставку и «охлаждать ожидания» пока инфляция не приблизится к «нарисованной на стене» планке 4%. Никогда за все годы перехода к режиму таргетирования этой сакральной величины инфляция не слушалась окриков с Неглинной — но это же неважно для истово верующих в догму Вашингтонского обкома.

В этой логике — «с больной головы на здоровую» (со спекулятивной финансовой системы на чуть поднявший голову реальный сектор) — простой посыл нашего финансового городничего: «Разорю!» ЦБ намерен так ограничить кредитование и спрос на импорт (способствуя девальвации), чтобы экономике «не повадно было» выходить за рамки нарисованного в его кабинетах «потолка потенциального роста». И ни в коем случае не ограничивать вывоз капитала. Как и сама цель, так и ограничения, а также модели определения потолка были присланы (как глуповский градоначальник) из столицы — для финансового мира она в Вашингтоне.

Для сомневающихся в глуповских ментальных способностях, попробуем разобрать аргументы ЦБ по отказу от валютного контроля. Как считает его руководство, обязательства по продаже валютной выручки ничего не дадут, т.к. экспортёры, продав валютную выручку, могут снова вернуться на внутренний валютный рынок, увеличивая спрос на валюту (отток капитала). В итоге на валютный рынок результирующий эффект будет нулевым (возрастёт лишь оборот торгов без улучшения чистого сальдо продажи валюты), а издержки компаний от этого только вырастут.

Нормативы продажи валютной выручки имеют ограниченный эффект, т.к. более важное значение имеют объём экспорта, потребность компаний в валюте, налоговые аспекты и уровень неопределённости в экономике. Валютный контроль действует ограниченное время и менее эффективен в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Валютный контроль может приводить к нарушению возможности и способности к выстраиванию новых экономических связей российских компаний. Бизнес всё равно найдёт брешь (дыру в системе), выстраивая обходные манёвры по выводу капитала, а валютный контроль будет лишь способствовать росту издержек бизнеса, но не устранит мотивы в выводе капитала. В свою очередь рост издержек бизнеса будет перекладываться на российскую экономику.

Такова аргументация ЦБ — он рядится в тогу защитника бизнеса. На самом деле, «эти слёзы крокодиловы»: по факту дыру в платёжном балансе пробили неторговые операции (баланс по ним профицитный), а счёт операций с капиталом. ЦБ и Минфин дают полную возможность не только оставлять валюту за рубежом, но и возвращать кредиторам из недружественных стран все валютные долги, а также выводить деньги в оффшорные холдинговые компании). Такой возврат составляет 70-80 миллиардов долларов в год, именно он программирует перманентную девальвацию национальной валюты, которой наши денежные власти так радуются.

Это не валютный контроль, а девальвация разоряет население и сидящую на импортном оборудовании обрабатывающую промышленность, зато приветствуется экспортёрами сырья, банкирами и бюджетом. Именно ЦБ позволил банкам накопить длинную открытую валютную позицию, перекредитовывать валютные долги рублевыми кредитами — но разве могут быть ограничения «для своих», они же могут поколебать их прибыль и «финансовую стабильность» (под последней ЦБ понимает не стабильность в экономике в целом — она нарушена девальвацией и двукратным ростом ставки — а процветание банковской системы).

На самом деле валютный контроль не только прекрасно работает в успешно развивающихся странах, но и является неотъемлемым элементом нового мирохозяйственного уклада. Все страны, совершившие чудесные скачки в своём развитии — Китай, Индия, новые индустриальные страны, наши собственные примеры начала 2000-х годов и прошлого года — применяют валютное регулирования в целях недопущения бегства капитала. Это необходимое условие финансового форсажа — опережающего наращивания кредитования инвестиций. Да и развитые страны Запада, на которые пытается равняться руководство Банка России, не гнушаются валютными ограничениями, когда того требует их политическая линия. Арест валютных резервов, услужливо предоставленный в их распоряжение руководством Банка России, отключение российских клиентов от платёжных систем — что, это, если не валютные ограничения и контроль?

Не в силах отменить недавно принятый Указ Президента РФ о валютной контроле (не силами ЦБ, а Росфинмониторинга), «дама-органчик» решила ответить ассиметрично: задрав ставку разорить правительство и население.

Конечно, валютный контроль за операциями с капиталом — не «волшебная пилюля», он работает в связке с другими мерами защиты финансового суверенитета: регулирование валютной сверхприбыли сырьевых компаний и банков (не 10% её должны забираться, а 70-90%), недопущение валютных и иных финансовых спекуляций, тем более на деньги самого ЦБ — как это каждый раз и происходит. Это можно делать и методами регулирования банковских резервов и позиций (через нормативы) и нормальным контролем за Московской биржей, которая остаётся хабом для международных спекулянтов, привязывая цены на наши стратегические ресурсы к внешним. Однако для руководства Банка России валютные регулирование и контроль — это табу, наложенное вашингтонскими финансовыми организациями. Ведь они оценивает его эффективность объёмом вывезенного из России капитала. В прошлом году он составил рекордную в мировой экономике величину, что, наряду с арестом валютных резервов, стало основанием для высокой оценки ими руководства Банка России, внёсшего колоссальный вклад в гибридную войну против России.

Конечно, не всё в данной области может сделать ЦБ, многое на стороне Правительства: возврат к нормальной системе экспортных и импортных пошлин, отказ от налогового манёвра, который уже вызвал галопирующий рост цен и дефицит топлива; отказ от «бюджетной консолидации» (снижения доли расходов бюджета в ВВП); отказ от формирования ФНБ как валютного фонда и переход к формированию системы стратегических резервов топлива, продовольствия, металлов и других ресурсов (на 2-3 года потребления как в Китае) и многое другое. ЦБ не способен сам заменить «органчик», что прислан не из прекрасного, а из вполне враждебного далёка, он не способен наладить нормальное управление финансами.

Только к разорению и сдерживанию развития.

ЦБ рассматривает себя как некий тормоз экономики, который страхует её от перегрева. На самом деле, во всех странах, где экономический рост выходит за рамки статпогрешности и значительно превышает среднемировой, центральный банк выполняет функции главного национального банка развития, формируя контуры кредитования и рефинансирования национальной экономики, независимые от притоков и оттоков валютной выручки. То, что наш мегарегулятор врубил стоп-кран и при этом обвиняет всех вокруг — свидетельство перегрева, но не экономики, а отдельно взятых ментально заряженных нашими недругами голов.

Не пора ли прислать на Неглинку мастера часовых и органных дел Байбакова — заменить «органчик»?