- Подробности
-
Создано 01 Декабрь 2018
В.И. Рябов
Выдающийся британский ученый Стивен Хокинг, будучи одним из самых известных исследователей Вселенной, однажды заявил: «Если законы Природы управляют всей Вселенной, то встает вопрос: почему мы здесь?».
Действие законов Природы, как известно, основано на всевозможных энергетических потенциалах, на силе которых определен Большой взрыв, давший толчок к развитию всей планетарной системы. Соответственно, все претензии к неудовлетворительному состоянию макро или микроуровней указывают на какие-то недостатки в энергообеспечении. А если говорить о темной энергии, составляющей самую большую часть энергопотенциалов во Вселенной, то о ней мы имеем только слабые представления. Митио Ка?ку — американский физик-теоретик японского происхождения, будучи самым ревностным популяризатором науки, на этот счет заявил: «История жизни на нашей планете сводится к истории энергии». Энергия же оказалась в ХХ веке и основным паритетом в экономике.
Отчего действие энергопотенциалов в пределах собственной планеты Земля видится современным политикам хорошо изученными и понятными для применения? Такая самоуверенность политиков сильно отличает их от выводов ученых. Поэтому все зигзаги современной политической борьбы в мире показывают на редкость повторяющиеся события конфликтов ХХ века, начавшись переделом ресурсных сфер влияния в Первую мировую войну, да так и застывшими в таком мироощущении на целое столетие, как на самой желанной мечте империализма – получить всё и с наименьшими затратами. При этом, где возможно, империализм, не стесняясь, использовал силы фашистов и террористов, а кое где применял прогрессивные методы социализма, имеющие пример практического происхождения от сталинской индустриализации. В тоже время, вся научная специфика промышленного развития, определившего лицо ХХ века, взята Сталиным из революционных трудов Ленина, о чём западная пропаганда больше всего не любит говорить, опасаясь попасть в число должников советских классиков марксизма.
Тем не менее, когда мы смотрим на японское послевоенное «чудо», то не можем не заметить в нем применение прогрессивной роли этапов сталинской индустриализации, основанных на научно-революционной теории ленинской электрификации. Или, как отметят аналитики Японии: «В ходе экономического кризиса и его преодоления начала складываться новая модель экономического развития Японии, где основное внимание обращалось на создание противозатратного, энергоэкономичного производства. Эта модель предусматривала также значительное сокращение требующих большого количества энергии сырья и базовых отраслей промышленности – тех самых, которые обеспечили высокие темпы экономического развития Японии. Были приняты долгосрочные программы, направленные на экономию энергетических ресурсов поиск альтернативных источников солнечной геотермальной и других видов энергии. Благодаря всем этим мерам Японии удалось добиться значительного, среди ведущих развитых стран, снижения энергоемкости производства. Это привело к тому, что следующее резкое повышение цен на нефть в конце 70-х годов не оказало значительного влияния на экономику Японии».
Можно сказать, что практическую часть этого энергоэкономичного производства в Страну восходящего солнца привезли бывшие японские военнопленные, вынужденные по законам сталинской индустриализации искупать грех своих военных преступлений в плену, где они и почерпнули все основы сталинской индустриализации с её экономией энергозатрат. Но встает вопрос: а каким же образом бывшие военнопленные ГУЛАГа смогли поднять весь японский народ на столь великие трудовые свершения? Ведь развесить в каждой японской мастерской лозунги СССР сталинской поры было явно недостаточно.
Советская партноменклатура не желала об этом говорить, косясь на экономику Германии как образцовую, в которой доминировал американский либерализм и деньги плана Маршалла. Поэтому снова приходится обращаться к редким российским аналитикам «японского чуда», утверждавшим, что «на рубеже 80-х 90-х годов ВНП (внутренний национальный продукт) Японии составлял около 60 % ВНП США, в 1995 г. уже 73,9 %, а по размерам ВНП на душу населения Страна восходящего солнца далеко оставила США позади. По размерам национального дохода на душу населения к 1995 г. Япония занимает третье место среди развитых стран». .
На каких же таких «идейных лошадках» поскакала японская экономика, чтобы затмить собой всех западных друзей-покровителей и оставить их далеко позади. Основатель партии Комэйто, входящей в союз с правящей Либерально-демократической партией (ЛДП),Японии, идейно возглавлявшей все экономические начинания, Дайсаку Икэда так объяснил ситуацию с резким повышением производительности труда: «Традиционно в Европе и Америке склонны относиться к труду, как к наказанию, исходя из древнееврейского, а… затем и христианского учения. Японец же, традиционно считает труд своего рода "миссией", средством закаливания духа».
В начале 60-х годов на политическую арену Японии помимо ЛДП и её союзника партии Комэйто (правоцентристская политическая партия) выходят Социалистическая и Коммунистическая партии (СПЯ и КПЯ), которые активно ведут борьбу за повышение жизненного уровня населения. И такая расстановка политических сил в Японии способствует продвижению в жизнь высоких темпов производительности труда, оказавшихся завезенными в страну из СССР бывшими военнопленными.
Проще говоря, бациллу повышения производительности труда в Японию завезли из Советского Союза бывшие японские военнопленные и распространили, при поддержке ведущей политической силы – ЛДП Японии, как одно из многочисленных религиозных верований в Стране восходящего солнца, которым трудовые массы и воспользовались в качестве одного из «средств закаливания духа». В результате применения советского опыта индустриализации на мировой арене появилась одна из ведущих стран мира с наивысшим жизненным уровнем. То есть, Японию после Второй мировой войны в действительности возвысили бывшие заключенные из ГУЛАГа, подняв производительность труда до уровня сталинских пятилеток.
Как ни странно, но Советский Союз «опустили» до состояния сплошной нищеты тоже бывшие заключенные, но уже из самого СССР. Только за ними стояла партноменклатура разлагающейся КПСС, ведомая оголтелым антисталинистом Хрущевым, который смотрел на нормы сталинской производительности труда как на библейское наказание. Однако, прежде чем рассмотреть хрущевский вандализм в советской экономике, следует ещё раз посмотреть на Японию и задаться вопросом: а почему промышленный потенциал Страны восходящего солнца не пошел дальше по пути реформ по-сталински, а остановился там, где указали американцы.
Всё дело в том, что в Японии наивысшую производительность труда были способны демонстрировать передовые формирования рабочих, которые как в армии приравниваются к авангарду, выдвинутому вперед. А вот арьергард, как тыловые формирования, движущиеся в конце армии Труда, больше озабочены проблемами обоза, кухни и прочих тыловых служб, которых проблемы высокой производительности труда не интересуют. То есть, этот арьергард японской экономики не принимал никакого участия в формировании личных планов повышения производительности труда, не говоря уже о железной дисциплине, которая требовалась для выполнения таких планов.
Советский Союз отличался от ведущих стран империализма тем, что высокие темпы повышения производительности труда одинаково распространялись как на авангард рабочего класса, так и на его арьергард, включающий, так называемые, несознательные элементы общества. Весь порядок в работе определяла трудовая дисциплина, которая требовала всеобщего участия в процессе производства и не терпела иждивенчества.
Поэтому и прибыль в СССР распространялась на все трудовые элементы, получающие бесплатные жилье, образование, медицинскую помощь, а после Великой Отечественной войны – ещё и политику понижения цен, обеспечивающую повышение жизненного уровня всему населению. Кроме того, политика понижения цен вела денежную систему к понижению цен до нуля, чем выполняла функцию движения к коммунизму, где отомрут деньги, а общество станет бесклассовым. В такой политике дисциплина стала основой развития, а лозунг «Кто не работает, тот не ест», – основным.
Разумеется, в Японии ведущие политические круги не могли себе позволить развиваться по примеру Советского Союза. Та же ЛДП японских монополистов не могла допустить переориентации прибыли на интересы трудовых слоев общества. Тем более, что интересы частной собственности вынуждали рабочий авангард становиться рабочей аристократией, оставляя арьергарду возможность обслуживать интересы как крупной буржуазии, так и собственные. И этот арьергард отстал так, по воле той же ЛДП Японии, что остановил в развитии весь промышленный потенциал страны. Получилось как в средневековом сражении: авангард трудовых масс ушел далеко вперед по наращиванию производительности труда, оставив далеко за собой арьергард, который и сдал все позиции конкурентам в странах Запада.
Ныне мы видим нечто похожее в Китае, где «социализм с китайской спецификой» неизбежно столкнется с аналогичной ситуацией. Удастся ли в таком положении КПК, за счет планирования, обеспечить высокий уровень производительности труда в рабочем арьергарде? Это сложный вопрос. Прежде всего проблема «социализма с китайской спецификой» сводится к невозможности выполнить переориентацию прибыли на все производительные силы, что приведет к закономерному раскулачиванию всего крупного капитала, который участвовал в экономическом рывке и вел за собой рабочую аристократию, которая, в свою очередь, тоже не захочет уступать свои привилегии. Кроме того, осуществлять политику понижения цен и развиваться в сторону коммунизма у КПК вряд ли поднимется рука, поскольку для этого будет необходимо возглавить мировое движение к коммунизму и должен быть введен закон «кто не работает, тот не ест», который способен выполнить роль санитара в приведении антисоциального элемента в рамки передовых производительных сил.
В период после Великого Октября и становления Советского Союза в производственных отношениях для арьергарда в стране, полностью утратившей свой промышленный потенциал в результате Первой мировой войны и войны Гражданской, отсутствовала промышленность как таковая и Россия могла держаться только на продразверстке, введенной еще в конце 1916 года и продолженной как Временным правительством, так и Советской властью и державшейся на крестьянстве. Необходимо было возродить промышленность и производительные силы. Для этого требовалось участие в процессе всего трудоспособного населения. А разворачивая производительные силы к коммунизму, Ленин на экономической базе электрификации переводил их действие на сознательное повышение производительности труда в целях перевода прибыли с интересов буржуазии на интересы сначала рабочего класса, а затем и всех трудовых масс. Что превращало действие банковской системы в обратную связь, контролировавшую энергозатраты. В конечном счете энергозатраты должны были вытеснить из учета и контроля денежную систему. Что и является условием построения коммунизма.
Следует вспомнить период, когда ещё набирала обороты Гражданская война в России, а Ленин уже рассматривал возможности развалившихся остатков промышленного потенциала перевести на современную, для того времени, техническую базу развития, которая могла бы основываться на экономической базе электрификации. «Вспомним резолюцию, которую вынес ВЦИК 29 апреля 1918 года»,- говорил Ленин на VIII съезде Советов в декабре 1920 года, когда принимался план ГОЭЛРО, тем самым он указывал на отправную точку начала формирования этого государственного плана за два года до его принятия. Почему в тот период, когда Россию рвали на куски как собственные контрреволюционеры, так и вторгнувшиеся интервенты, вождь революции первостепенным ставил вопрос об электрификации всей страны?
Это обстоятельство диктовалось тем, что весь его анализ «Империализма как высшей стадии капитализма» указывал на основное движущее звено всего мирового прогресса – объединение крупнейших производственных синдикатов и трестов возле энергетических центров развития. За пример он брал американский рабочий класс в работе «4000 рублей в год и 6-и часовой рабочий день», в которой в самом начале 1914 года уже видел перспективы классовой победы американских рабочих за счет развития гидроэнергетики в США. Потом в работе «О лозунге Соединенных Штатов Европы» в августе 1915 г. он заявит: «По сравнению с Соединенными Штатами Америки, Европа в целом означает экономический застой» и продолжит: «Соединенные Штаты мира (а не Европы) являются той государственной формой объединения и свободы наций, которую мы связываем с социализмом, – пока полная победа коммунизма не приведет к окончательному исчезновению всякого, в том числе и демократического, государства». (ПСС, 4-е издание, т.21. с.310-311).
«Соединенные Штаты мира» – вот к чему сводилась мировая революция у Ленина и этот вывод он развивал даже с самые трудные дни Гражданской войны в России, видя будущее развитие страны Советов с создания плана ГОЭЛРО. А когда план ГОЭЛРО будет уже выполнен, потребуется промышленная индустриализация, суть которой выразит Сталин очень коротко «У нас есть всего десять лет, чтобы пройти путь, на который у других стран ушли столетия. Либо мы выстоим в этой промышленной гонке, либо нас сомнут». Вот тогда-то на практике будет введен закон экономии энергоресурсов, который ярче всего проявится в стахановском методе повышения производительности труда. Хотя и Ленин говорил о топливе почти в каждом из своих выступлений после принятия плана ГОЭЛРО, требуя не только обеспечения им всех производств, но и его экономии. И когда Хрущев всё это выкинул на свалку, открыв денежной реформе широкую дорогу для либералов, сталинский опыт взяли на вооружение японцы.
Но через четыре месяца после того, как 29 апреля 1918 г. была принята ВЦИК резолюция по приоритету электрификации России, в Ленина уже стреляла Ф. Каплан, сократив ему жизненный остаток времени на реализацию этого плана до трех с половиной лет. Конечно, за этими выстрелами стояли троцкисты, которые понимали мировую революцию только в качестве денег и власти. Как, впрочем, видят власть в качестве денег современные буржуазные политики.
И здесь напрашивается одно сравнение. А точнее говоря, вспоминается трагедия с итальянским премьер-министром Альдо Моро, пять раз возглавлявшим кабинет министров в Риме. Его похитили троцкисты из «Красных бригад», за то, что он хотел повторить японский пример в экономике своей страны, продвигая в правительство Коммунистическую партию Италии, уверенно получавшую в послевоенный период до трети парламентских мест. 16 марта 1978 года политика похитили и, как установили позже следователи, убили его через 54 дня. Убили за попытку «исторического компромисса» правых и левых сил в Италии. В то время налицо был аналогичный исторический компромисс в Японии, а Страна восходящего солнца делала решительный рывок в экономике, что не могло не увлечь своей притягательностью политиков в Риме, тем более, что итальянская экономика находилась в затяжном кризисе, а политики пытались найти путь для экономического прорыва.
Но Рим контролировали ЦРУ США. И убийц Альдо Моро осудили громко и пожизненно, но вскоре …«за хорошее поведение», - выпустили. Как потом будут объяснять эту ситуацию итальянские журналисты, трагическую развязку с А. Моро контролировал в США лично Г.Киссинджер, что и обеспечило троцкистам спокойное будущее. Ибо США была не нужна вторая конкурирующая экономика на Апеннинском полуострове по японскому образцу. К тому же, в 1944—1947 годах представители ИКП уже занимали министерские посты в правительстве, повторения чего больше всего опасался Вашингтон.
Разумеется, и в 1918 году, когда полуслепая Каплан стреляла в Ленина, за Троцким, способным отдать в ту пору такой приказ, стояли американские банки, которые и направляли дуло пистолета. Троцкистам в этот момент была не нужна смерть Ленина, поэтому и стрелка подобрали такого. Им была нужна политическая истерика вождя, в надежде, что удастся навязать вражду и внутрипартийный термидор. У Троцкого был перевес в силовых структурах и на улице, что позволяло лидировать по итогам перспективы внутрипартийной перестрелки, ибо жажда кровопролития подталкивала устранить сторонников Ленина и навязать России политику бонапартизма, бросив раздраженное и обнищавшее население в костер военных конфликтов перманентной революции. Эта же тактика требовалась американским банкам в России, надеявшимся получить дополнительные преимущества в стратегии передела мировых сфер влияния троцкистами и возможного создания мирового правительства под эгидой финансового капитала США.
Ленин тогда разобрался в ситуации и не позволил себе сорваться в политическое раздражение. Хотя ещё до этих выстрелов Каплан были выстрелы Блюмкина в Мирбаха, направленные на прекращение мира с Германией и сопровождавшиеся июльским выступлением левых эсеров под руководством М. Спиридоновой с арестом части большевиков, поддерживавших Ленина. Троцкизм уже в 1918 году характеризовался в революции только тягой к ведению войны, как к своей естественной среде обитания, в которой был готов воевать до последнего российского жителя и страдал от мирных планов развития Ленина, поскольку проявлял себя в них «неспособностью продолжить революцию перехода на новый экономический уклад жизни всего человечества, основанного на энергоресурсах как передовом способе товарообмена». (Андреева Н.А.). Что и показало конфликтное поведение Троцкого и его сторонников на VIII съезде Советов, принявшем план ГОЭЛРО, и на Х съезде РКП(б) в 1921 году, поставившем энергоресурсы во главу экономической политики и одновременно сопровождавшимся организованным Кронштадским мятежом, о котором газеты российской оппозиции в Париже сообщали ещё за две недели до начала мятежа.
Поэтому, возвращаясь к демаршу Хрущева в 1956 году против Сталина, следует отметить, что это была вполне заметная истерика руководителя экономически ничем не проявившего себя в развитии страны, часто попадавшего под критику Сталина и забуксовавшего с личной инициативой освоения целинных и залежных земель, где непродуманная политика сопровождалась гниением трудно собираемого урожая. Такое же гниение было перенесено на всю экономическую политику Советского Союза, списывая провалы на Сталина, который не имел к экспериментам Хрущева никакого отношения. Но политической силы, которая бы смогла поддержать эти вывихи новоявленного политического деятеля в СССР, за исключением западных политиков, не было.
Вот тут-то и проявил себя бывший заключенный А. Солженицын, протолкнув в печать свою повесть «Один день одного зэка», написанную ещё в 1959 году. Но «старшие товарищи» из ЦК КПСС автора поправили и повесть «Один день Ивана Денисовича» впервые была опубликовано в 1962 году в журнале «Новый мир». Повесть принесла Солженицыну мировую известность и, по мнению исследователей, повлияла не только на литературу, но и на историю СССР. Хрущев увидел в Солженицыне соратника, который был способен приписать Сталину собственные недостатки.
Автор повести смог поднять на высоту ощутимой жалости лагерную тоску заключенных, не ужившихся в Красной Армии, воевавшей с гитлеровским фашизмом. Характеристики солженицынских героев либо как у Цезаря– заключенного, «не то грека, не то еврея, не то цыгана», до лагерей «снимавшего картины для кино», либо с оттенком «лесного брата» как– Кильдигс Ян – заключенный, которому дали 25 лет; латыш, «хороший плотник» или Гопчик –заключенный, «хитрый, но безобидный паренек», посадили «за то, что бендеровцам в лес молоко носил».
Повесть позволила Солженицыну собрать материалы лагерной жизни, которых у либеральной интеллигенции, не любившей трудиться или откровенно ссорившейся с советской властью было предостаточно. В результате образ «Ивана Денисовича». стал пьедесталом для «Архипелага ГУЛАГа».
Зачем же Солженицыну понадобился «Архипелаг ГУЛАГ»? «Архипелаг ГУЛАГ» был нужен не Солженицыну, а Западу в противостоянии с Советским Союзом. Солженицын использовал материалы ярого антисоветчика Пола Андерсона и организации русских студентов ИМКА (образована в России в 1900 году, с 1917 года перебравшаяся на Запад), имевшая протестантское направление. После чего наносился удар по Сталину, другими авторами, последователями Солженицына, приравнивавшего Сталина к Гитлеру. Без таких «выводов» Запад не смог бы развалить мощную экономику Советского Союза.
Издевательство над памятью Сталина привело к издевательству над существовавшей экономикой Советского Союза. Прибалтийские республики быстро выстроились в ряд с требованием выплаты компенсаций за период «оккупации». Но реальную выгоду в 90-е годы стали получать страны Запада, осуществлявшие вывоз ресурсов и капитала из России. Используя экономический потенциал Советского Союза, США даже смогли прикрыться им от резко надвигающегося в 1998 году из Юго-Восточной Азии экономического кризиса. Чем по сути дела спаслись от коллапса.
И как покажет время, Западу нужны были фашиствующие элементы в России, которые были способны действовать по сценарию расстрела Дома Советов в Москве в октябре 1993 года. На политическую сцену России вышли такие силы как Народно-трудовой союз (НТС) солидаристов, начавших открыто распространять свой журнал «Посев», реабилитирующий фашизм власовцев во время Великой Отечественной войны и продвигающий криминалитет из бывших заключенных в качестве столь необходимых капиталу в России судебных приставов на частнособственнических началах. В конечном итоге из «Архипелага Гулаг» нужно было
сделать «Киевский Майдан» на всем постсоветском пространстве, во главе с фашиствующими режимами, действующими по указке из США.
Поскольку передел общенародной собственности происходил под пристальным контролем криминальных структур, как это потом отметят в судах Лондона известные олигархи, сделавшие себе капитал в пору прихватизации, то и вершить судопроизводство прямо на месте оказалось сподручно бывшим заключенным, которые имели опыт в местах лишения свободы и не стеснялись в выборе мер усмирения. В этом выражалась заявка Запада на приход к власти в России фашистских и террористических сил криминала, которые всегда могли договориться между собой.
А ведь для истории ГУЛАГа не требовался заключенный со стажем, поскольку такая история была представлена в сталинское время в книге «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства» под редакцией М. Горького, Л. Авербаха, С. Фирина. В создании книги приняли участие все ведущие писатели 30-х годов и четко показали, что собой представлял ГУЛАГ той поры. Но надо помнить, что до формирования системы исправления трудом, начавшей функционировать в 30-е годы, в 20-е годы была решена проблема бездомных детей и их адаптации в общество. Система исправления в ГУЛАГе многое учитывала из предыдущего опыта исправления, поэтому книга показывала необходимость адаптации заключенных каналоармейцев в обществе.
Вместе с мужчинами на строительстве канала работали и женщины. И хотя их основную массу составляли профессиональные проститутки, но дать размах своему ремеслу такие женщины не могли. Деньги ещё не платили (до 50-х годов) и вся компенсация труда сводилась к трудовому пайку, который формировался исходя из норм выработки на одного человека и чем был не готов оплачивать услуги проституток ни один мужчина заключенный.
Охрану заключенных тоже осуществляли сами заключенные, набранные в ВОХР по результатам совершенных ими незначительных провинностей. Профессиональных военнослужащих, контролирующих списочный состав в строительных бригадах, были единицы. Приписки или, как их ещё называли, «туфта» не проходили, потому что ставили инициаторов таких замыслов в очень трудное положение, вызывая гнев всей бригады, поскольку приписки были способны отразиться и на их благополучии. Надо учитывать и то обстоятельство, что честный труд заключенного сопровождался значительным снижением срока, а то и приводил порой к амнистии.
А чего стоит повествование писателей о профессоре В.Н. Маслове, бывшем вредителе, который числился на строительстве инженером Масловым. Он долго вел психологическую игру с руководителями строительства, но как известный гидротехник не мог оставаться в стороне от великой стройки и в конце концов разработал деревянные шлюзы, поскольку металла в стране не было. Об этих деревянных шлюзах пришлось услышать по телевидению в Ленинградских новостях лишь в конце 70-х годов, когда эти шлюзы отработали уже почти полвека, и телеведущая предлагала их заменить на более современные.
Беломорско-Балтийский канал был построен за полтора года. Ударные темпы строительства позволили многим заключенным снизить себе срок заключения или получить сразу по окончанию стройки амнистию. А инженер Маслов получил высокий орден за свою работу и был освобожден сразу после успешных испытаний деревянного шлюза. Но остался на строительстве канала до завершения работ. В этом жесте уже проявилось благородство ученого.
Потом были построены ещё два более крупных канала. Канал Москва-Волга и Волго-Донской канал, соединившие разрозненные водные магистрали страны в одну транспортную речную сеть. И хотя на новые два канала пришла мощная техника и большинство работ выполнялись механизированным путем, героический порыв заключенных был неотъемлемой частью их жизни, при всем том, что производительность труда значительно отставала от установившегося в стране Стахановского метода (в 14 раз превосходящую норму выработки), но и такой труд оставлял после себя изменения на карте страны, что воспитывало и вдохновляло на трудовые свершения. Соответственно на таких стройках функционировала не партийная идеология, а своя художественная самодеятельность, не уступавшая уровню профессиональных артистов, поскольку участники этой художественной самодеятельности сами отрабатывали срок и хорошо понимали свое идейное единство с другими участниками строительства, поднимая их трудовое настроение на высоту свершений.
Резко выделялась из общей массы заключенных категория воров. Их паразитизм представлен в книге «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства» под редакцией М. Горького. И этот паразитизм пробивал себе дорогу, стремясь опрокинуть сложившиеся условия труда заключенных. И если у того же Солженицына возле Ивана Денисовича ещё содержатся остатки духовности, «люди в лагере остаются людьми, помогают друг другу освоить науку выживания, поддерживают, как могут, слабого», позволявшей верить в заключенных из «лесных братьев» и «бендеровцев», то в год выхода его повести «Один день…» в 1962 году другой автор, Сергей Довлатов, отслуживший в охране Усть-Вымского лагеря на территории Коми с 1962 года уже видел другие правила поведения, которые изложил в 1982 году в своей повести «Зона»:
«То, что я увидел, совершению меня потрясло…
Впервые я понял, что такое свобода, жестокость, насилие…
Я увидел человека, полностью низведенного до животного состояния.
…Мир, в который я попал, был ужасен. В этом мире дрались заточенными рашпилями, ели собак, покрывали лица татуировкой и насиловали коз. В этом мире убивали за пачку чая.
В этом мире я увидел людей с кошмарным прошлым, отталкивающим настоящим и трагическим будущим…
Кругом происходили жуткие вещи. Люди превращались в зверей. Мы теряли человеческий облик - голодные, униженные, измученные страхом…
Тут действовало нечто противоположное естественному отбору.
Происходил конфликт ужасного с еще более чудовищным. В штрафной изолятор попадали те, кого даже на особом режиме считали хулиганами...
- Всякую падаль охраняем!.. Сами хуже зеков!».
В начале 60-х годов ситуация в местах отбывания заключения изменилась. Власть «на зоне» перешла к ворам, а воры вводили систему своего «общака», как бы имитируя кассу взаимопомощи, на деле вводя свои порядки управления по денежной системе, в которой категория воров вынуждала всех платить дань, либо «опускала», т.е. калечила провинившихся, превращая из в тюремных проституток. Тюремная система 60-х ломала людей, выбивая из них всёвсё человеческое. Воры приватизировали рабочее время заключенных в зоне, используя их труд в своих целях, вынуждая их вязать рыбацкие сети для браконьеров или производить прочий ширпотреб, для чего понадобились жестокие меры устрашения. Тем самым была утрачена воспитательная роль труда, имевшая до конца 50-х годов первостепенное значение в местах лишения свободы, а на её место пришла уродливая власть денег как со стороны государства, так и со стороны воровского «общака». А говоря точнее, ворье оседлало и «лошадку» производительности труда у заключенных и поставило её на службу своим интересам.
В это же время в промышленности Советского Союза прибыль с энергозатрат ресурсов переводилась на денежный эквивалент прибыли, закончившийся реформой Косыгина - Либермана, покончившей с ленинской электрификацией и её распределением прибыли на широкие массы. Основной целью реформы 1965 года стало изменение распределения прибыли при социализме. Деньги стали определять весь образ жизни, ввергнув экономику страны в затратную модель, которая не развивалась, но постоянно требовала планировать дополнительные затраты. Это превратило планирование в застой и постоянное латание дыр, на практике представлявших бой с собственной тенью В ЦК КПСС тоже появился свой «общак» в виде счетов из нефтедолларов в западных банках, о которых нигде не сообщалось и которые маскировались под предлогом необходимых закупок «недостающих товаров» для населения.
Экономика Советского Союза входила в застой, вычеркнув из планирования эти самые «необходимые товары», которые ранее формировались «в каждой мастерской, в каждой волости» ещё по ленинскому определению «электрификации всей страны» и включались в план в качестве выделения на них соответствующих ресурсов, а не денег. Теперь ресурсы уходили на Запад, под видом помощи другим социалистическим странам. Социальная поддержка собственного населения в СССР осталась за чертой денежных интересов партократии ЦК КПСС. Мораль из мест лишения свободы переходила в обыденную жизнь населения.
Хрущевско-брежневская партократия лишала низы инициативы в трудовой деятельности, отстранив их от планирования расходов ресурсной базы «в каждой мастерской, в каждой волости». А перевод планов на денежную составляющую выдвигал вперед не экономию энергозатрат, а делал ставку на либеральную инициативу в самой партократии, которая была способна выразиться разворовыванием социалистической собственности. Поэтому партократия создала в МВД отдел ОБХС, на который стал работать отечественный кинематограф, как «главный из искусств», демонстрируя борьбу «с отдельными элементами», которые «кое-где у нас, порой» воровали по-крупному. Но на застое в СССР уже паразитировала вся власть.
А ведь ленинская электрификация всей страны в сталинский период учитывала всё, что требовалось широким массам для жизнеобеспечения, поскольку «в каждой мастерской, в каждой волости» планы производства «разрабатывались, совершенствовались, улучшались», охватывая ресурсные потребности в товаре всего населения. На их реализацию работали все энергоресурсы, а рабочие на местах в качестве дискуссионного клуба вносили в планы свои предложения. А Госплан только учитывал в затратах ресурсов эти запросы и в качестве обратной связи сравнивал учет денежного паритета с ресурсной базой и проводил в жизнь будущие цены на планируемые товары. Как, впрочем, Госплан определял перспективную прибыль с её возможностями направления на расширенное воспроизводство или на понижение цен на потребительские товары для населения.
Инициатива снизу у производительных сил в 60-е годы была выброшена из подготовки плановых заданий, а оставшийся с проблемами Госплан забуксовал по всем направлениям, поскольку все предприятия требовали включения в план дополнительного финансового обеспечения. Экономика застоя в СССР стала сравнима с работой электростанции, качество которой оценивается не по количеству выработанной электроэнергии, а по количеству сожженного топлива: чем больше сжег, тем лучше отработал.
Застой складывался «из неспособности ЦК КПСС продолжить революцию перехода на новый экономический уклад жизни всего человечества, основанного на энергоресурсах как передовом способе товарообмена».
Везде всего стало не хватать. Зато «общаки» уверенно взяли курс на установление банковской системы по воровским законам. Криминалитет уверенно мог брать курс на организованную преступность, как систему формирования и защиты «общаков». Места лишения свободы стали приобретать славу зверинцев, где агрессивная среда позволяла выжить только заключенным с мировоззрением либералов. Поскольку либералы сами во всем разделяли мировоззрение воров, то со взятием курса на преступность проблем не было.
Методы, которыми Хрущев расчищал себе путь к власти, делали из него «пахана», а не руководителя великой державы. Руководитель создания в СССР щита из атомной бомбы Л.П. Берия (руководитель Спецпроекта №1) был убит 26 июня 1953 г. при «попытке» его ареста. А руководителя создания лучших самолетов, а затем и ракетного дополнения к ядерному щиту и развития всего космического проекта Г.М. Маленкова (руководитель Спецпроекта №2), просто затоптали, поскольку он со своими академическими мыслями сильно мешал разворовывать государственную собственность. Тем временем цистерны с нефтью устремились на Запад создавать счета из нефтедолларов, которые никто в банках Запада не мог проверить. За исключением, конечно, самих западных банкиров.
Хрущев быстро понял, что одними цистернами с нефтью больших капиталов в западных банках не сколотить. Начали строить нефтепровод «Дружба», который пролег через территорию Украины. При Брежневе дополнили бегство энергоресурсов прокладкой газопроводов, которые тоже пролегли через украинские земли, где проживало много друзей бывших руководителей СССР, включая всю «днепропетровскую команду» Брежнева, что позволяло им держать в своих руках ключи от компрессорных станций, перекачивающих западным благодетелям энергоресурсы. В результате реальная дружба оказалась с долларом.
Страны социалистического содружества тоже стали плохо себя чувствовать без контроля над энергоресурсами, проходившими по их территории и быстро устремлявшихся дальше на Запад. Сказать, что руководство Венгрии, Чехословакии и Польши даже не пыталось ввести у себя нормы ленинской электрификации, значит ничего не сказать, поскольку руководители компартий этих государств даже не пытались остановить антисоциалистические элементы, когда те поднимали антисоветские мятежи. Ибо и тем, и другим хотелось иметь свою долю от прокачки ресурсов, а ещё лучше – продавать их напрямую. Разумеется, экономика застоя в Советском Союзе не могла справиться с таким количеством желающих получить «свои» нефтедоллары, плюс криминалитет, устремившийся за долларами и с этой целью разворовывающий страну изнутри.
Пример того, как распорядились этими нефтедолларами на Украине, лучше всего показывают нынешние события. Кульминацией момента стал 2008 год, когда руководству Украины стало «остро» не хватать оплат за перекачку по территории республики российских ресурсов, поэтому они просто стали забирать себе в подземные хранилища идущий на Запад газ. Стало ясно, что партнеры из «братской» страны намерены перепродать этот газ для своих целей. А поскольку российский Газпром с реализации этого газа выплачивал значительные налоги, идущие в основном на социальные нужды, то российская сторона перекрыла подачу незаконно отбираемого газа, что сопровождалось прекращением всей перекачки энергоресурса западным партнерам. Западные партнеры обвинили во всем Россию, солидаризируясь с украинскими националистами в системе бесплатного отбора газа.
Этим Запад давал понять, что в его интересах заполучить все российские ресурсы, как когда-то это выражал Гитлер, только на месте Гитлера они бы хотели иметь украинских последователей Бендеры. И хотя в самом начале 2009 года Газпрому удалось заключить новый договор на поставку энергоресурса европейским партнерам, Запад дает Украине карт-бланш на реабилитацию бендеровского фашизма, в качестве гаранта которого в Киеве при активной поддержке США на президентский пост проталкивается ярый националист Ющенко. Государственные учреждения Киева заполнили представители спецслужб США, как в 90-е годы они это делали в Москве, поскольку основным распорядителем ресурсов в России продолжал оставаться американский капитал, ведомый российскими либералами. В этом Западу услужливо помогали российские олигархи, вывозящие в огромных количествах капитал из России. Тем самым либеральная мысль российского капитализма во всем была и остается солидарной с бендеровским фашизмом на Украине, находя причины обиды в «сталинских репрессиях», созданных той же либеральной мыслью, презирающей физический труд, не забывая при этом откланиваться западным благодетелям.
Фашистский режим Порошенко, скинувший на Украине олигархический режим Януковича, был сразу же признан легитимным российскими властями, что позволило в ответ бендеровским последователям в Киеве требовать у США постоянных санкций для российского капитала. Такие санкции дают перспективу контроля над российскими энергоресурсами и ведут к получению уже собственных нефтедолларов. Тут Украина во всем солидаризируется с Польшей, как опорой в ЕС.
Более сотни лет усилий польской буржуазии на возрождение государственности закончилось согласно традиций голливудских фильмов – «неожиданным» национализмом и массовым убийством красноармейцев.
Польша, которая начала заявлять о себе с октября 1918 года, целенаправленно использовала наследие своего польско-литовского национализма, основанного на союзе государств под властью польского короля. Такая власть замыкалась на общий парламент (сейм), символизирующий анархию и власть олигархов. В современной политической обстановке поляки, литовцы, латыши, а также украинцы с присущей им националистической спесью стремятся к общей конституции. И хотя все эти стороны национализма мрачно проявились в европейской истории, зато для современной политики США и НАТО это как раз тот образец политического общения, который они направляют в сторону России.
Польский национализм остро чувствует русскую смуту и приходит в сильное возбуждению к грабежу России. Поэтому и важен для политики США.
Однако, хотя ведущим кругам США совсем не безразличны собственные национальные интересы, их жизнеспособность в последние годы находилась под сильной угрозой, сопровождаемой заявлениями различных штатов о желании выйти из состава ведущего государства и быть самостоятельными. Финансовая резервная система (ФРС) всё больше приказывала долго жить ведущей экономической системе США, которой являются банковские структуры, лишенные процентов роста и отягощенные более чем 20-тью триллионным внутренним долгом. Поэтому лет шесть назад экономика США стала примерять к себе модель японского экономического рывка, основанного на дисциплине и производительности труда, как основе самовозрастания, т.е. капитала по Марксу.
Отчего жизнь стала преподносить парадоксы, которые поражают сходством труда на современной Аляске и российской Колыме? Время разное, а напряжение трудового процесса оказалось одинаковым.
В годы Великой Отечественной войны многие дальстроевцы, а точнее говоря заключенные Магадана, работавшие на добыче золота и олова, писали письма на имя Сталина с просьбой разрешить уйти на фронт и воевать на танках, приобретенных за свой счет. Ответы получали все – или с благодарностью за сданные денежные средства, или с разрешением воевать. В конце каждой телеграммы стояло: «Примите мой привет. Сталин».
Последние шесть лет власти в США на телеканалах Дискавери, Нешинел географик, Анимал Планет и др., стали транслировать снятые тремя режиссерами материалы про реальную жизнь золотодобытчиков на землях речек Юкон и Клондайк. Материалы телепередач повторяют трудный опыт работы золотодобытчиков конца XIX века, предоставляя современникам возможности заработать хорошие деньги за счет поиска золота в местах, где его со времен «золотой лихорадки» мало осталось. Основная часть отснятых материалов посвящена тяжкому процессу добычи россыпи золота в условиях вечной мерзлоты и взаимоотношениям между участниками, в которых не всех устраивают повышенные планы добычи золота и суровая дисциплина. Условия жизни американских старателей мало чем отличаются от событий «золотой лихорадки», хорошо описанных ещё Джеком Лондоном. Но старателей играют тоже десять профессиональных актеров, а их деятельность хорошо срежиссирована и направлена на освоение техники, которая постоянно ломается, и вынуждает заботиться о затратах энергоресурсов, которые больше всего подгоняют повышать производительность труда. Вот тут-то явно просматривается желание американского бизнеса приспособить японский опыт экономического скачка для поддержки собственной банковской системы.
По сути дела, вся трудовая деятельность американских старателей золотодобытчиков на современной Аляске во многом перекликается с работой золотодобытчиков военного Дальстроя с центром в Магадане. Встает вопрос: а зачем это бизнесу США понадобилась сталинская производительность труда и организация работы тружеников золотодобычи в единые бригады, в каждой из которых в любой момент старатель способен заменить соседа на рабочем месте?
Конечно, американцы не от хорошей жизни заставили Голливуд заниматься обыденной жизнью старателей на Аляске, представляя широкому зрителю скорее японскую мораль «закаливания духа», чем американскую идею заработка больших денег на финансовой бирже. В конечном счете кинематографическая элита стремится увлечь бизнес США в реальную производительность труда, спасающую, прежде всего, банковскую систему самой богатой страны, вынужденную из-за кризиса кредитовать под ноль процентов.
И было бы наивно полагать, что проблемы повышения производительности труда в США, где реальная прибыль на выданный кредит близка к нулю, сосредоточена только на старателях золотодобычи. На тех же телеканалах аналогичная ситуация проигрывается на бригадах рыбного промысла, занятых отловом тунца, разрешенного для отлова в размерах особей не менее величины двух метров и весом не менее сотни килограммов. Ситуация аналогичная и результат замыкается на решении тех же проблем. Это, конечно, здорово, видеть то, как Голливуд пытается приспособить сталинскую модель ленинской электрификации к решению проблем повышения производительности труда. Судя по всему, национальный капитал во главе с Трампом явно не хочет заниматься только вывозом капитала в слаборазвитые страны и потом откровенно грабить их, ввозя себе всё, что надо и не надо, распыляя капитал таким образом по другим странам и офшорам Особенно, если страна уже во всем приблизилась к нормам паразитизма, известного по морали, скорее её отсутствию, в библейских городах Содом и Гоморра. К этому, собственно, и свелся основной конфликт Трампа с «демократами», которые, как и либералы сталинской поры, предпочитают сами не напрягаться, видя у себя под пятой огромный голодный и развивающийся мир.
У либералов сталинской поры, которых мы вправе отнести к троцкистам и бухаринцам, все надежды были на перманентную революцию, в которой они видели себя будущими вершителями мира, главное, чтобы бонапартистская волна военного натиска, подгоняемого нищетой и голодом, а также сопутствующему всему этому психозу, никогда не спадала. Власть у леваков из трудного служения народу откровенно трансформировалась в деньги и превратилась в союзника финансового капитала США, с которым троцкисты готовы захватывать любые ресурсы и делить власть с империализмом, играющим одну и ту же «пластинку» со времен Первой мировой войны. Собственно, Первая мировая война и поставила леваков с империалистами на одну идейную «пластинку» бонапартизма.
С другой стороны, национальный капитал США во главе с Трампом не испытывает затруднений с финансированием своей военной машины, включая и НАТО, но во всем симпатизирует фашистским режимам мира, включая и бенлеровцев на Украине. А поскольку современных фашистов не так много, то вылезает наружу ещё одно желание: подкрепить фашистские режимы структурами террористических группировок или «оживить» польский национализм против России. И фашисты, и террористы, а с начала ХХ века ещё и троцкисты, идут в упряжке идеологии империализма, рассматривающего финансовую власть единственно возможной для подчинения ресурсной власти развивающихся стран.
Но за идеологией ресурсной власти стоит революционная теория Ленина – Сталина. А экономическая база ленинской электрификации требует твердой дисциплины и активного участия населения в трудовом процессе, сопровождаемой активным процессом планирования с заметным повышением производительности труда.
Поэтому финансовый капитал Запада, ведомый банковской системой США, подчинил себе торговлю энергоресурсов на доллары, благодаря итогам Бреттон-Вудской конференции состоявшейся в 1944 году, чего оказалось явно недостаточно. Рассчитывать на победу и создание мирового правительства, без экономического подчинения всей остальной ресурсной базы, является крайне преждевременным. Это вынуждает современный империализм прибегать к услугам даже группировок террористов, лишь бы прибрать к рукам все остатки мировых ресурсов. Отчего современный мир приобретает значение хрущевско-брежневского реформирования в местах лишения свободы, что превращает недовольных в развивающемся мире в настоящие зверинцы с «общаком» во главе.
Однако, ещё остался опыт Советского Союза по созданию экономической базы электрификации, который показал эффективность в управлении экономикой, основанной на ресурсной базе страны, плановая структура которого позволяла наращивать товарную массу страны на постоянном повышении производительности труда, исходя снизу «из каждой мастерской, из каждой волости». Но когда армия Труда активно наращивает производительность труда за счет активности каждой бригады на рабочих местах, то такие бригады заинтересованы в том, чтобы прибыль в экономике работала именно на трудовые массы, а не на армию Капитала. И в этом вся проблема «загадочности» современного мира, а не в каких-то вывихах финансового капитала.
Самый простой способ современного империализма поправить свои дела на финансовом направлении – это отобрать у России её ресурсные богатства, являющиеся крупнейшими кладовыми мира для поддержания любой финансовой системы. И в этом деле снова требуется новый Солженицын, который продолжит «Архипелаг ГУЛАГ». На эту роль ныне стремительно рвется В. Жириновский, застолбивший ещё в Советском Союзе своё политическое название «Либерально-демократической партии» под желто-синим флагом. Этот деятель сосредоточил свой гнев на Ленине, хорошо понимая, что если в России, как на Украине, скинуть все памятники вождю Великого Октября, то и России не будет. Тогда можно распоряжаться кладовыми этой страны по усмотрению ведущих банков США, чем он оправдывает своё либерально-демократическое стремление.
Для видимости Жириновский маскировался под патриота, но оказываясь на левом фланге политики умело маневрировал как закоренелый троцкист. В конечном счете он стал остро выражать недовольство Великим Октябрем, как барьером, не «позволившим» монархии в России победить в Первой мировой войне. В этом смысле Жириновский во всем солидаризируется с Солженицыным, стремясь занять его место на политической арене. Вместе с тем, такая роль Жириновского больше указывает на его желание – работать открыто на ЦРУ США, поскольку в России для него другой политической ниши, кроме солженицынской, не осталось.
В городе Котласе, где во время Великой Отечественной войны находилось управление строительством Печорской железной дороги, есть памятник этим строителям. На площади перед городской администрацией стоит композиция с весьма символичным названием «Слава труду», установленная в 1980 году. Скульптор Т. В. Дмитриева. Труд прославляют две мужские фигуры – речник и строитель. Это самые популярные когда-то профессии в городе. На самом памятнике нет никаких обозначений. А вот справа и слева от него стоят вертикальные плиты с пояснениями: на правой говорится о том, что это памятник строителям Печорской железной дороги, а на левой перечислены имена наиболее известных руководителей различными участками этой дороги.
А по сути дела, это памятник заключенным, строившим в самое трудное время 1941-1942 г.г. этот стратегический для страны участок железной дороги. Такое форсированное строительство ветки к Воркутинскому каменноугольному бассейну диктовалось необходимостью возмещения потерь, связанных с захватом гитлеровскими войсками Донбасса. Поэтому заключенные, составлявшие основную массу на строительстве и на речной транспортировке, от Архангельска почти до реки Печоры, основных материалов будущей железной дороги, брали на себя повышенные планы перевозки грузов и укладки путей, хорошо понимая то, какая важная работа легла ни их плечи. После чего они эти планы выполняли. Их подвиг состоит в том, что они успели построить дорогу до начала 1943 года, когда была частично прорвана блокада Ленинграда и по этой дороге уголь с шахт Воркуты устремился в замороженный Ленинград.
Они помогли городу Ленина отогреться, набрать силы и в начале 1944 года нанести сокрушающий удар по остаткам фашистского блокадного кольца и полностью снять эту ненавистную блокаду.
На этом памятнике нет каких-то намеков на колючую проволоку или неподъемные камни, ибо заключенные работали не на страх, а на совесть. Вместе с заключенными в прокладке железнодорожной ветки участвовали вольнонаемные местные жители, оказавшиеся непригодными для военной службы. Поэтому их совместный подвиг отражен в монументе на центральной площади города. И хотя местных жителей на строительстве железной дороги было не так много, как заключенных, тем не менее, они гордятся этим совместным трудовым подвигом.
Характерно, что автору этих строк, ещё ребенком, в конце 50-х годов пришлось видеть заключенных Котласа на строительстве другого объекта и даже общаться с ними. И детская память запомнила их как нормальных людей, с которыми общались как мои сверстники, так и женщины, которые подыскивали себе спутника жизни. Но ситуация резко изменилась в самом начале 60-х. «На зоне» мазу брали воры и туда уже никто не совался, поскольку эта категория заключенных всё превращала в товар и пыталась продать. В ту пору только начинал складываться уголовный «общак». Хуже всего было женщинам, которые не успевали во всем разобраться и отойти на безопасное расстояние.
Будущий писатель Сергей Довлатов в 1962 году, по причине плохого отношения к военному комиссару в Ленинграде, попал служить в охрану заключенных Усть-Вымского лесоповала, ранее также строившего железнодорожную ветку в сторону Воркуты, включая и станцию Усть-Вымь. Он как раз заезжал по этой дороге, которая так сильно помогла Ленинграду в блокаду, и в 1964 году уезжал по ней со службы снова в Ленинград, так и не поняв того, что Печорская железная дорога и каменный уголь Воркутинского бассейна заменили во время войны Донбасс, оказавшийся в руках гитлеровских фашистов.
Свою повесть «Зона» Довлатов писал уже в 1982 году в Нью-Йорке, куда эмигрировал, надеясь стать диссидентом. Но в диссиденты его либералы не приняли, поскольку у Довлатова была аллергия не только на воровскую стаю «на зоне», но и на либералов в большом городе, ничем не отличавшихся от ворья. Как ни странно, но в это же время, предшественникам тех заключенных, которые строили Печорскую железную дорогу, в городе Котласе создавали памятник увековечивая их героический труд в камне. Художественная мысль авторов памятника и автора повести разводила их на разные полюса: авторы памятника солидаризировались с писателями периода М. Горького, отразивших трудовой героический портрет строителей каналов и начавшегося строительства БАМа; автор «Зоны» давал из заключенного образ зверья, готового убить за пачку чая. Что соответствовало действительности 60-х. В конце 80-х, в горбачевское время, таких характеристик польётся как из рога изобилия. Но «благодаря» таким писателям забудется героический труд заключенных, сопровождавшийся получением Сталинских премий, орденов и даже 12 звезд Геров труда. И только одинокий памятник в Котласе будет символизировать такой трудовой героизм.
Ирония истории состоит в том, что ветераны войны и труда хорошо знали, чего стоила Победа над гитлеровским фашизмом и в освящении подвига не путались в ценности трудового взноса, в отличие от представителей хрущевской «оттепели», которые загоняли ГУЛАГ в стойло зверинца, в чем им услужливо помогли идеологи брежневской поры, создавая на Украине логово бендеровского фашизма.
Криминал брежневской поры стремился укрепиться организационно, отчего смогли сохраниться в Прибалтике «лесные братья», а на Украине - бендеровцы. Сама власть в ЦК КПСС подавала пример «общака» из нефтедолларов, который солидаризировался с криминальными «общаками», на которые работали заключенные в зонах, вынужденные создавать различный ширпотреб типа вязания рыбацких сетей для браконьеров, поскольку получаемые задания на выполнение рабочих норм формировались в головах надзорных органов, а не самих заключенных, способных принимать планы на перспективу, а затем их выполнять, за счет чего сокращались сроки заключения.
Не нормы труда, принимаемые снизу, определяли положение тех, кто трудился в СССР, а нормы выработки, предлагаемые сверху, устанавливали в денежном выражении количество выпускаемой продукции. Отсюда и «общаки», которые устанавливала категория воров «на зоне», учитывая все возможности обогатиться на счет неучтенного труда заключенных, который они быстро трансформировали в деньги. То есть, действовали воры как фарцовщики в большом городе, с той лишь разницей, что «на зоне» им было нужно устанавливать свои жестокие правила контроля и учета всего и вся.
Разумеется, писатели брежневской поры не могли, как во времена Сталина и Горького, ездить по ГУЛАГу и оповещать население о трудовом участии заключенных в созидательном труде всей страны. Во времена Горбачева на страницы газет и журналов выплеснулась вся эта жестокость, о появлении которой хорошо знали в таких местах как Северная (Печорская) железная дорога, в районе которой не понаслышке знали о истории до 50-х и после 50-х годов, как знали о героической истории ГУЛАГа и истории ГУЛАГа по нормам «общака». Но Горбачеву было нужно показывать Западу места лишения свободы как «изобретение» Сталина, и топить его вместе с построенным социализмом.
В результате мы в уродливой форме, типа «японского чуда», стали получать собственную идеологию послереволюционной истории, когда Труд был святым понятием и под его планы выполнения принимались работниками «в каждой мастерской, в каждой волости» свои нормы выработки, превосходящие первоначальные планы. На этом формировалась сознательная система повышения производительности труда, которая и по форме и по содержанию отличалась от прибавочной стоимости, идущей в пользу капиталиста. Политика понижения цен вела денежную систему к нулю, будучи основанной на сознательном повышении производительности труда, в сталинское время четко указала на движение к коммунизму.
Жизнь всё расставляет по своим местам. В конечном счете между армией Капитала и армией Труда идет жесткая борьба за прибыль. Поэтому империализм стремится насаждать социализму деятелей типа Троцкого или Солженицына, в крайнем случае может быть использован оказавшийся на обочине политической борьбы Жириновский, способного взять на вооружение польско-украинский национализм, лишь бы сохранить власть денег. Для собственной финансовой системы армия Капитала способна приводить к власти любые фашистские режимы, как цепного пса, достойного собственной идеологии.
В создавшихся условиях мирового передела собственности Россия не может метаться между резкими подъемами и спадами, заявлять о себе как сверхдержаве в качестве СССР и проваливаться в болото экономического хаоса в качестве развивающейся страны, куда её упорно толкают западные «партнеры». Политические извращенцы Великого Октября превращают Ленина и Сталина в глуповатых руководителей, не способных видеть, что за ними якобы всем рулят западные банкиры. Эти извращенцы сами больше всего бояться положения, при котором у западных банкиров в соревновании с ленинской электрификацией может наступить крах этой банковской системы, а российский капитал останется без «общаков». Поэтому, занимая либеральную позицию в экономике, ведущие экономисты России в упор не желают видеть возможности страны развиваться и лидировать по сталинской модели индустриализации. А другой модели развития, с которой Россию будут уважать во всем мире, нет.
Другой моделью может быть уже не развитие, а перевод экономики страны на рельсы современной Украины и раздел России ведущими хищниками, которые числятся «партнерами» у российских политиков.
Рассматривая особенности современной борьбы Армии Труда с армией Капитала, приходится делать один вывод. Перспектива выживания в современном мире такова: либо фашизм, либо коммунизм. Третьего не дано.
В то же время нельзя не учитывать и того факта, что коммунизм со времен застоя укоренился в головах обывателей только как «коммунистический рай» или «всеобщая дозволенность», где ничего не надо делать. Коммунизм требует от «каждого по способности», но эта способность вырастала из возможности продолжить посткоммунистическую революцию перехода на новом экономическом укладе жизни всего человечества, основанного на энергоресурсах как передовом способе товарообмена. Энергозатраты открывали путь во Вселенную, позволяли планировать по времени и определять свои возможности в пространстве, а сам язык энергозатрат становился бы понятным при возможном общении в космическом пространстве. И это становится особенно актуально в наше время, когда империализм загадил отбросами планету Земля и готов её уничтожить в борьбе за передел ресурсов. Армия Труда уже давно должна бы позаботиться о спасении планеты от гибели в экологической катастрофе и поискать пути возможной колонизации других планет, поскольку армия Капитала заинтересована только в получении прибыли, даже если это будет касаться исследования собственной Галактики. В этом смысле империалисты ничем не отличаются от «паханов», превращающих планету в «зону» обитания.
А за электрификацию мы должны сказать «СПАСИБО» Ленину, определившим таким образом суть развития революции, а теперь и выживания, для всей армии Труда.
г. Ленинград
ноябрь 2018 г.
Информация 2018 год